Правда, в отличие от мамы, которая старалась разумно использовать каждый квадратный метр крошечного участка, Лиза посадила в их большом саду несколько берез и лип.
– Березы? – Юра смотрел на эти саженцы, и она не могла понять, какое чувство оживает в его глазах. – Зачем ты посадила березы?
– А что? – обиделась она. – Надо было картошку?
– Нет-нет, просто… Там, в поселке, где я жил в детстве, на одной даче весь участок был засажен березами. Я часто вспоминал в последнее время. И вдруг – ты посадила…
Лиза так и не поняла, о чем его заставили вспомнить эти саженцы.
Каждый день возникали еще какие-то дела, которые надо было завершить непременно. А однажды, полная сомнений и нерешительности, она сказала Юре:
– Ты попроси кого-нибудь меня в «Детский мир» отвезти, хорошо?
– Хорошо, – согласился он.
– Ты думаешь, не надо ничего покупать? – спросила Лиза.
– Как же не надо? – удивился Юра. – Не в газеты же его заворачивать?
– Нет, я думаю, может, нельзя покупать, пока не родится?..
– Да брось ты, Лизонька, – улыбнулся Юра. – Хочешь сама все приготовить – ну и готовь, плюнь на всю эту ерунду! Кстати, я хотел тебя спросить: ты ведь рожать будешь там же, у Покровских ворот?
– Ну конечно. А что?
– Наверное, надо договориться с Региной, чтобы меня туда пустили. Ну, чтобы с тобой быть, когда…
– Это зачем еще? – поразилась Лиза. – Юр, ты что, хочешь посмотреть, как я буду рожать?
– Нет, почему «посмотреть» – что это, спектакль? Я просто думал, тебе этого хочется.
– Ни за что, – решительно сказала она. – Ты, наверное, читал где-нибудь, что женщине должно этого хотеться?
– Конечно, – подтвердил он. – Везде об этом и пишут, и говорят…
– Интересно, что ты такое читаешь? – расхохоталась Лиза. – Ох, Юрка, приходишь чуть не ночью, падаешь как мертвый – везде пишут! Нет, – добавила она серьезно. – Я не хочу, чтобы ты на все это смотрел.
– Но почему? – не отставал он. – Ты что, стесняешься?
– Потому. Не знаю почему, – сердито ответила она. – Не хочу, и все, забудь об этом.
Лиза действительно не могла объяснить в двух словах. Во всяком случае, это не было обычным стеснением.
Несмотря на то что ей предстояло рожать впервые, она ясно чувствовала, как это будет происходить. Нет, не последовательность событий она представляла – скорее чувствовала завершенность, замкнутость этого события на ребенке и себе. В том, что должно было произойти, не было места никому, даже Юре.
И может быть, именно ему. Когда он был рядом, Лизе трудно было не думать о нем, не пытаться вчувствоваться в него. А то, что ей предстояло, требовало всю ее без остатка.
И к тому же она догадывалась, как будет выглядеть во время родов. Зачем испытывать его нервы? Чтобы он потом представлял это ночами – как выходит из нее ребенок? Отличный стимул для супружеской жизни!
«Может, я и не права, – думала Лиза. – Но я чувствую, что его там быть не должно».
Чтобы переменить тему, она спросила:
– Скажи лучше, что у тебя на работе?
– Все то же, – нехотя ответил он. – Топтание на месте, дела идут ни шатко ни валко.
– Юра, может, ты преувеличиваешь? – спросила Лиза. – Разве дела идут плохо?
– Да нет, я же говорю: ни шатко ни валко. Больше добавить нечего. Я исчерпал какие-то возможности, а новых пока не вижу, вот и все.
Лицо у него переменилось, когда она заговорила об этом. Лиза знала, как тяжело Юре работать без Сергея, – хотя бывший заместитель Псковитина, ставший теперь начальником службы безопасности, оказался классным специалистом. Но Сережа-то был не просто классным специалистом…
А тут еще это непонятное ей ощущение тупика, которое его преследует постоянно.
– Юра, – вдруг спросила Лиза, словно какая-то догадка осенила ее, – помнишь, ты говорил, что тогда не жалел, что расстался с Неделиным? Что значит – тогда?
– То и значит, – ответил он. – Тогда я должен был утвердиться, должен был доказать себе самому и окружающим, на что способен. А Саша как будто заставлял меня перепрыгнуть через что-то в самом себе, понимаешь? Словно говорил: все это ерунда, чего ты хочешь сейчас, – успех, независимость, деньги, – ты все равно захочешь другого… Но какое мне было дело до того, что будет потом? Мне нужно было самому пройти через все. И я не мог оставаться с ним – тогда…
– А я думала, – медленно сказала Лиза. – Я думала, он обидел тебя чем-то, оскорбил… Ты не хотел даже говорить о нем, у тебя сразу лицо менялось, когда его имя называли!
– Потому что он, конечно, был прав, – ответил Юра. – Он был прав: у меня есть сейчас деньги, успех и независимость – и я хочу другого. И не знаю, не улавливаю, как этого другого достичь.
– Значит, ты хотел бы… Ну, например, снова встретиться с ним?
– Зачем ты об этом спрашиваешь? Нет, не хотел бы.
Лицо у Юры стало сердитое, но Лиза видела: это не та стальная жесткость, которая так пугала ее в его взгляде. В этой своей сердитости он, скорее, напоминал упрямого ребенка.
«Нашла коса на камень», – подумала она, вспомнив, какой неколебимой уверенностью веяло от Александра Неделина.
– И к чему мне вообще об этом думать? – Юра пристукнул ладонью по столу, словно точку поставил. – Его даже нет в Москве, и тем лучше: случайная встреча тоже исключена.
Больше они не возвращались к этому разговору – но того, что она услышала, Лизе было достаточно.
До родов оставались считанные дни, и Лиза давно уже не выходила из «поселочка» одна. Да что там из «поселочка» – Юра волновался, даже если она просто шла гулять к реке, в своем же саду!
– Не надо этого, не надо! – не уставал он повторять. – Никакого риска, прошу тебя. Мы и так здесь на отшибе живем, не дай Бог что-нибудь… Я все-таки позвоню Регине, да? По-моему, тебе уже пора ложиться в больницу!
– Ну не сейчас. – Лиза умоляюще смотрела на него. – Я хорошо себя чувствую, неужели тебе хочется спихнуть меня в больницу?
Юру обезоруживали эти слова.
– Тогда хотя бы не ходи никуда, – просил он. – Одевайся потеплее, сиди на веранде, и все. Если бы ты знала, я, бывает, вдруг представлю, что ты со ступенек падаешь… Ты меня до инфаркта доведешь, честное слово!
– Да ведь я не падаю, – успокаивала его Лиза. – Ты сам же придумываешь и сам же переживаешь.
Поэтому она торопилась вернуться домой до его возвращения. Правда, Юра предупредил, что вечером должен быть на приеме в американском посольстве, – и времени у нее было достаточно.
Она договорилась о встрече ровно в два на Страстном бульваре, но приехала немного раньше. Ей не хотелось торопиться, и она оставила себе достаточно времени на дорогу.
