Сернобык — это антилопа пустыни; он тучнеет даже от той скудной растительности, какую находит на иссохшей земле. Он очень смел и нередко отражает нападение льва и даже убивает его своими длинными, штыкообразными рогами. В том, что это правда, молодые люди сегодня убедились сами. Затравленный охотниками сернобык, в отличие от других антилоп, не ищет спасения в воде или чаще кустов. Он пускается напрямик в свою родную пустыню, полагаясь только на быстроту своих ног. И они редко его обманывают. Лишь самая быстрая лошадь может перехватить его на скаку; и чем он жирнее, тем легче его загнать.
Беседуя о сернобыках, молодые люди затронули интересный вопрос.
Аренд и его товарищи читали в записках разных путешественников, будто сернобыки и есть тот самый мифический единорог, изображение которого можно видеть на египетских скульптурах. Они спросили, так ли это. Их вопрос, как легко догадаться, был обращен не к Чернышу, а к натуралисту Гансу.
Ганс считал это совершенной нелепостью, пустой фантазией какого-то досужего путешественника по Южной Африке. Фантазию эту механически повторили другие, а затем она попала в книги кабинетных ученых. Предположение, будто сернобык является прообразом единорога, основано лишь на том, что два его рога, если смотреть на них сбоку, как бы сливаются в один; только это и делает его похожим на единорога, который на египетских скульптурах всегда изображается в профиль. Подобный довод был одинаково справедлив по отношению к любым антилопам, и потому в применении именно к сернобыку рушится сам собой.
Ганс перечислил ряд причин, почему сернобык не может быть прообразом мифического единорога. Очертания его тела и особенно головы совершенно не похожи на скульптурные изображения этого загадочного существа. Рога сернобыка по своей длине и по тому, как они поставлены, даже в профиль совершенно отличны от рога этого таинственного животного, у которого он торчит вперед, тогда как рога сернобыка направлены назад и лежат почти параллельно спине.
— Нет, — сказал Ганс, — если египетский единорог вообще не миф, а настоящее африканское животное, то скорее всего это антилопа гну; и мне кажется удивительным, что сходство между гну — я говорю об обыкновенном гну, а не о полосатом — и мифическим единорогом только недавно было замечено натуралистами и путешественниками. Я убежден, что всякий, взглянув на изображение единорога и на живого гну, будет поражен их сходством. Одинаковые очертания головы и тела, красивые округлые члены, раздвоенные копыта, длинный лошадиный хвост, гордо выгнутая шея и густая грива — все эти черты показывают, что именно гну послужил образцом для изображения единорога. Один рог — вот единственное, что как будто опровергает мою теорию; но несмотря на это, у гну все-таки гораздо больше сходства с единорогом, чем у сернобыка. Рога гну поставлены таким образом, что при известном положении их можно принять за один. Они устремлены вперед, а не вверх, и почти не поднимаются над черепом; вследствие этого, а также благодаря манере животного держать голову виден только один рог, а другой почти не заметен на темном фоне головы и гривы. На расстоянии вообще можно разглядеть только половину рога, расположенную почти совершенно так же, как и украшение на лбу единорога.
На современных рисунках рог единорога обычно изображается прямым; это не согласно с египетскими барельефами, где всегда показан изгиб — в полном соответствии с изгибом рогов гну. Но если б на египетских изображениях изгиба и не было, моя теория вряд ли от этого пострадала бы, потому что у молодого гну рога тоже прямые, а мы вправе предположить, что египтяне изображали именно молодых гну. Впрочем, я не утверждаю, что разрешил этот спорный вопрос, — продолжал Ганс, — ведь египтяне хорошо знали окружавших их животных и не стали бы изображать на барельефах недоразвившиеся экземпляры. Своеобразный же характер гну, его странные привычки и его удивительная внешность непременно должны были с древнейших времен привлекать к себе внимание, и египтяне никак не упустили бы случая изобразить такое прекрасное животное. Что же касается единственного рога, то это можно объяснить слабой наблюдательностью египетских скульпторов или, всего вероятнее, просто несовершенством их искусства. Египетские барельефы, по правде сказать, весьма грубы и примитивны, а особенный изгиб и постановку рогов гну очень трудно уловить. Даже теперь, когда искусство так развито, наши художники не могут точно передать очертания головы того же сернобыка. Итак, как видите, я вам довольно убедительно доказал, что именно гну является прообразом этой таинственной знаменитости — единорога.
Юные охотники были вполне удовлетворены объяснениями Ганса и теперь обратились к нему с вопросом, что он думает о единороге, упоминаемом в Библии.
— Единорог из Священного писания, — ответил Ганс, — это совсем другое дело. Совершенно ясно, какое животное подразумевается в книге Иова. Там сказано: «Можешь ли веревкою привязать единорога к бороне, и станет ли он боронить за тобою поле? Понадеешься ли на него, потому что сила у него велика, и предоставишь ли ему работу твою?» Здесь речь идет о настоящем единороге — однорогом носороге.
Чтобы исчерпать тему о сернобыках, Ганс сообщил своим друзьям, что сернобык является только одним из видов тех антилоп, которые известны под общим родовым названием «орикс»; кроме него, есть еще и другие виды: «аддас», «абу-харб» и «альгазель».
Абу-харб, или саблерогая антилопа, — крупная, сильная антилопа с длинными, острыми рогами, саблевидно загнутыми назад. Цвет абу-харба желтовато-белый с коричневыми метинами на лбу и щеках, а шея и горло у него красно-бурые; фигурой же абу-харб очень похож на сернобыка. Под именем орикса он был известен грекам и римлянам. В настоящее время натуралисты присвоили имя орикса всему роду этих крупных антилоп.
Абу-харб — уроженец Кордофана и Сеннаара, и его изображение тоже можно встретить на нубийских и египетских барельефах. В противоположность аддасу, он животное общественное и ходит большими стадами.
Альгазель, или бейза, тоже уроженка Центральной Африки, но о ней сведений меньше, чем о других видах ориксов, и некоторые натуралисты склонны считать ее просто разновидностью абу-харба.
Аддас, или мендес-антилопа, живет главным образом в Центральной Африке. Он почти такой же большой, как сернобык, но рога у него не прямые, а винтообразно изогнутые, одинаково развитые у самца и самки. Шерсть у аддаса желтовато-белая, голова и шея рыже-коричневые, а на морде белое пятно. Ходят аддасы не стадами, а парами, в песчаных пустынях, к странствованию по которым специально приспособлены их широкие копыта. Аддас был известен еще древним римлянам, они упоминают его под именем «стрепсицерос».
Когда Ганс кончил свое объяснение, было уже давно пора идти на покой, и, пожелав друг другу спокойной ночи, молодые люди разошлись по своим фургонам. Скоро все уснули.
Глава 10. ПТИЦЫ-ВЕРБЛЮДЫ
Перейдя вброд речку Оранжевую, наши охотники двинулись на северо-восток. Если б они пошли прямо на север, то скоро достигли бы границ великой пустыни Калахари, этой южноафриканской Сахары. Конечно, проникнуть в пустыню юноши не могли бы — им все равно пришлось бы свернуть на запад или на восток. Но молодые люди сами заранее избрали курс на восток, потому что там лежали земли, славившиеся обилием крупных животных — буйволов, слонов и жирафов, а реки этой части Африки кишмя кишели громадными бегемотами (гиппопотамами) и крокодилами. Молодым охотникам только этого и нужно было.
