Сердце снова зашлось тревогой. Олег, как бы ни ревновал, как бы ни бесился, как бы ни орал, никогда не поднимал на неё руку. А Мирон?.. Довод про то, что мужчина не имеет права на ревность, не срабатывал.
Он имеет право на её тело.
И на жесткий секс. С игрушками, с извращениями. И прочее.
Он заплатил. Много.
Лида узнавала расценки. Обычным, тем, кто по квартирам, платят от двух-трех тысяч за час. Из них, наверное, больше половины забирают. У тех, кто работает с Алисой, расценки другие. Но там и правила другие.
С Мироном Лиде идет больше сотни тысяч за сутки. Ей больше двух месяцев работать надо в школе, чтобы заработать эту сумму.
За сутки, Лида!
Она взяла графин и направилась вниз.
В доме стояла тишина.
Что такого сделал Мирон, что она перетряслась от страха? Ну закричал. Ну рыкнул. Парни, мужья не так кричат и орут? Да и девушки не остаются в стороне. Когда её соседи сверху ругаются, их весь подъезд слышит. Как мирятся – тоже. Лида каждый раз пополняет свой словарный запас.
Но как ни пыталась она подбодрить себя, возвращения Мирона ждала с опаской.
И снова прогоняла в голове всё, что между ними случилось. Почему ревность? Или тут что-то другое?
За окном окончательно стемнело. Лида специально не занавешивала шторы. Хотя что она там могла рассмотреть…
Может, пропустила момент, и Мирон уже вернулся? Такое возможно? Запросто. Лида ругала себя за дурной характер. Она всегда стремилась сгладить острые углы. По природе неконфликтная, девушка не любила, когда атмосфера между людьми накалялась. Даже на работе особо не спорила. Предпочитала диалог.
А с Мироном как разговаривать? Каждый раз их разговор сводился не туда. Она в принципе находила странным его расспросы.
На телефон упало сообщение, и Лида поспешила взять гаджет в руки. Увидев от кого, Лида не смогла сдержать улыбки.
Девочки…
Её воспитанницы прислали фотографию. Они встретились в парке и сделали художественную композицию, которую запечатлели и отправили своей учительнице.
«Мы очень соскучились, Лидия Максимовна! Возвращайтесь к нам».
На глазах у девушки выступили слезы. Она и не думала, что насколько сильно соскучилась по девчонкам. По их беззаботному смеху, своеобразным, понятным только им шуткам. По их задору и огню.
Поскорее бы выйти на работу. Вернется к своим куколкам.
Лида, подписываясь на соглашение с Дольником или с Мироном – уже даже разбираться не хотелось, с кем именно – часто думала: а как она потом девочкам своим в глаза будет смотреть? Обнимать их при встрече, трепать по голове? Потом поняла: легко. Ничего криминального она не сделала.
Её поступок – это её зона ответственности.
Всё.
Лида отправила в ответ много поцелуйчиков и отложила телефон в сторону.
Невидящим взглядом уставилась в потолок.
Лучше бы Мирон Скифский имел её по пять раз на дню. Честное слово.
Свои мысли она готова была забрать назад, когда услышала тяжелые шаги по лестнице.
Мирон.
Лида поспешно поднялась с кровати.
Встала.
Замерла.
Немигающим взглядом уставилась в сторону двери.
Секунда…
Вторая…
Дверь открылась.
Мирон не спешил проходить.
Встал в дверном проеме, мгновенно просканировав комнату.
И остановил свой взгляд на Лиде.
Та выпрямилась, ожидая дальнейших действий.
Вначале их не было.
Мирон стоял. Молчал. Смотрел.
Лида тоже не произносила ни слова.
Ждала…
Чего – она и сама не знала.
Между ними было приличное расстояние, Лида не могла видеть оттенки выражения его лица и глаз.
То, что видела, ей уже не нравилось.
Мирон был пьян. Сильнее, чем раньше.
Это плохо… Черт, черт, черт… Пьяный мужчина – злой мужчина.
Второе, он ничего не говорил. Это тоже плохо.
Лида не знала, как вести себя дальше.
Подойти? Дать ему самому подойти? В висках запульсировало.
На Мироне не было куртки. Её он успел где-то скинуть. Была флисовая кофта и армейские штаны. Разуться мужчина тоже успел.
Мирон взялся за ремень. За солдатский… С тяжелой металлической бляхой. Лида видела такие. Доводилось. Дернул за него, вытягивая.
Он не снял кофту. Не снял футболку.
Он взялся за ремень. Очень характерным жестом.
* * *
Мирону хватило одного взгляда на застывшую Лиду, чтобы его накрыло с новой силой.
Он преодолел разделяющее их расстояние за считанные секунды, перемахнув через кровать. Последнее, пожалуй, было лишним, потому что Лида отшатнулась и уперлась спиной в стену.
Сегодняшним вечером много что было лишним…
Он приблизился к ней сразу же, не дав возможности убежать или надумать ещё что-то. Хватит!
И ему хватило… Её взгляда. Испуганного, пронзающего насквозь.
Скиф всего лишь потянул за ремень, попутал пьяной башкой, с чего следует раздеваться, а она…
Её паникой накрыло.
Он видел.
Он и не такое видел… Там, в другой жизни, когда выполнял приказы и нажимал на курок, потому что «надо». Видел ночами; правда, кошмары редко мучили его, но бывало. К кому не приходят призраки? Ко всем приходят рано или поздно.
И глаза испуганные, женские, смотрящие в пустоту – он тоже видел. В антитерроре одно время состоял.
А тут его… красивая… с такими же стоит. И не дышит. Совсем не дышит…
Он приблизился к ней, стараясь не делать больше резких движений. Пусть в голове до сих пор марево стояло, сработали инстинкты, отточенные годами.
– Ты чего себе надумала? – выдохнул Мирон, всматриваясь в побледневшее и даже осунувшееся лицо девушки.
Её били…
Ремнем.
У неё сработал триггер. Она тоже действовала интуитивно. Увидела его, увидела, как он берется за ремень, и всё.
А теперь стоит, смотрит на него и молчит.
Ну и денек выдается…
– Что я тебя ремнем?.. – слова Мирону давались с трудом. Он сам от себя такого не ожидал.
То, что его крыло рядом с Лидой непонятной иррациональной теплотой, он уже осознал. И принял. Готов был двигаться дальше. Но от её неприкрытого страха сводило тугими жгутами нутро.
