Лида по-прежнему втискивалась в стену и никак не отмирала.
Да что ж такое!
Мирон поднял руку и дотронулся до гладкой щеки Лиды, убирая темную прядку, что от спешки хозяйки упала на лицо.
– Я… я…
– Дыши, Лида, – приказал он, улыбаясь одними уголками. – Всё, выдыхай, красивая.
Она жадно втянула воздух, но выдохнуть до сих пор не получалось.
– Никудышная из тебя шлюха, Лида. Ты в курсе?
– Уже… да. Но деньги не верну.
То, что она шутила – хорошо.
А вот он…
Херово ему было.
Очень. И с непреодолимой силой тянуло к ней.
Но как же она испугалась! Её испуг он запомнит. Обязательно. И спросит с того, кто «вбил» ей такую реакцию.
По спине Мирона прошла волна-судорога, он даже немного ссутулился, пытаясь справиться с собой.
Достаточно вспышек.
– Ты… – Лида шумно сглотнула и прикрыла глаза, пряча от него свою красоту. – Ты хотел раздеться, да? Правильно?
– Правильно.
– А я подумала…
– Вот и мне интересно, почему ты так подумала.
Мирон не удержался и накрыл грудь Лиды ладонью. Девушка снова шумно вдохнула, отчего грудь под его ладонью поднялась и опустилась.
– Я напугал тебя сильно… Не хотел…
Он склонил голову и, едва касаясь губами, провел ими по щеке Лиды, пытаясь отогреть её своим дыханием.
Сорвался он. С Архаем повздорил. Эта дурочка не в курсе, что он «с дефектом», друг-то куда полез?! Оказывается, присматривать пошел. Решил, что, раз подруга Мирона хочет прогуляться, он подстрахует её. Пусть место и безлюдное, но порой и тут залетные бывают. Время браконьеров и охотников. Понятное дело, Лида в охотничьи угодья не пойдет, но кто сказал, что те же браконьеры не могут проезжать мимо? Пьяные, с адреналином, что гуляет по крови после удачной охоты, мужики в угаре могут что-то и попутать. Безнаказанность рождает кураж и вседозволенность.
Мирон по себе знал.
На месте Архая он так же поступил бы.
Но с собой поделать ничего не мог. Вспыхнуло внутри. Зажгло все.
Лида… Красивая…
Вроде бы Мирон и не сделал ничего такого. Ну прикрикнул. В дом отправил. Другая на её месте наорала бы на него в ответ, обиделась бы, истерику закатила. А эта смотрит распахнутыми глазами. Да ещё его долбаный жест приняла неправильно.
У них осталось нет ничего времени. Скоро пташка вырвется на свободу. Его задача – задержать её. Вернее, не так. Он тоже не планировал дальше оставаться в доме. У него дела в городе, быстро он их не решит. Лида тоже уедет.
В груди грохотнуло сердце. Ревность снова выпустила ядовитые шипы.
Лида слабо улыбнулась и прикрыла глаза.
– На чем ты остановился? – негромко отозвалась она и коснулась его спины.
Легко коснулась… почти невесомо. Провела рукой. А его снова пробрало. Да что ж такое!
Его кидало из крайности в крайность. Штормило. Шторм – это плохо. Очень.
Скиф не намеревался увлекаться той, которую купил для утех. Для сбрасывания напряжения. Для траха.
А увлекся… И сильно. Так, что сил нет. Так, что ведет от одного взгляда. И душа рвется на части. Оно ему надо? Вот сейчас? Нет.
Но происходит…
Прикосновения Лиды не были настойчивыми. Она вроде и нацелилась на компромисс, на сглаживание того апокалипсиса, что произошел недавно.
Доступная… Желанная… Бери!
Он и взял.
С приглушенным рычанием впился в её губы, смял их, впечатывая тело Лиды в свое. Отрывая его от стены, прижимая к себе. Плотно. Плотнее! Чтобы чувствовать всё. Ощущать каждой клеточкой. Вот так!
Лида обвила его руками за шею. Мирон рывком приподнял её, и она послушно обвила ногами и его торс. Вдавилась сама.
Её отклик рвал крышу. Боль в груди притуплялось, уступая бешеному восторгу от происходящего. В висках запульсировало. Мирон целовал Лиду, сминал её губы, направляясь к кровати.
Склонившись, аккуратно уложил Лиду на спину, но разорвать объятия не позволил. Навис, продолжая ласкать, пить сладость её рта.
Ему было жизненно важно, чтобы она успокоилась. Чтобы испуг раз и навсегда исчез из её глаз. И он целовал… целовал… Толкнулся языком между её губ, она с готовностью ответила. Зверь, хищник, тот самый долбаный собственник, что живет в каждом мужике, заликовал.
От Лиды пахло дурманяще вкусно. Волосы сохранили запах костра. Но её кожа… Это особый вид афродизиака. Мирон готов был вдыхать её природный запах часами. Мужчина не удержался и провел языком по её щеке. Лида охнула.
Мирон отстранился, расставив руки по обе стороны от её головы. Навис над девушкой, стремясь полностью поглотить пространство вокруг неё. Забрать всё её внимание на себя. Того, что он видел, ему было мало.
Смотрел бы и смотрел на неё.
Особенно на такую, какой она была сейчас. С немного разрумянившимися щеками, с глазами, на дне которых зарождалось томление. Он уже видел это… И ему зашло. Чертовски, дьявольски просто понравилось.
Он хотел ещё.
Мирон немного подался назад и рванул с себя флис и футболку.
Дальше последовал тот самый ремень, на котором Лида зависла минуты назад. Девушка и сейчас прикрыла глаза. Потом резко распахнула, словно что-то вспыхнуло у неё внутри, прокрутилось в хорошенькой темноволосой головке, и потянулась к нему.
Скиф замер.
Он не без легкого раздражения подметил, что, как влюбленный мальчишка, ловит её мало-мальский отклик. Девочка должна стараться, а старается он. Потом обрубил себя. Идиот!
Тебе же хотелось её настоящую… Вот она!
Не та кукла, что была с тобой в камере! Которая делала, что надлежало, что положено. За что заплачено!
Лида, выставив ладони вперед и разведя пальцы, дотронулась до его живота. Положила обе ладони, повела их к косым мышцам. Она трогала, изучала и смотрела. Мирон наблюдал за ней, позволяя ей изучать себя. Пусть… Ему тоже нравилось, хотя всё и подгорало внутри от нетерпения, от жажды поскорее добраться до неё.
Лида снова и снова трогала его тело. Встала на колени и добралась до плеч.
Теперь их лица находились почти на одном уровне. Девушка слабо улыбнулась, а потом качнулась вперед и ткнулась губами ему в шею. Мирон задрал голову, чтобы ей было удобнее, а у самого руки сжимались в кулаки. Он передал инициативу ей. Ненадолго. Пусть…
Немного сам успокоится. После прогулки в лесу дурь немного выветрилась, но не до конца. Мирон вернулся в дом и влил в себя добрую порцию самогона. Его ничего не брало, не отпускало. Напряжение не покидало мышцы. Даже когда Лида проводила по ним ладонью. Следом – губами…
