А воздух… Ни один городской парк не сравнится с ним.
Вот бы и наслаждалась заснеженными макушками и крепкими стволами деревьев. Нет, ей надо было посмотреть на Мирона.
Он нахмурился. Весь подобрался. Лида поняла, что вопрос относился к категории тех самых «личных». Девушка затронула то, что трогать не стоило. У Мирона дернулся кадык, желваки заходили на скулах.
– Потому что я, наверное, сирота, – ответил он, опередив её на несколько секунд. Лида внутренне напряглась, готовая услышать неприятные факты. – Почему «наверное»? Тут вроде бы как и просто, с другой стороны… хрен поймешь. Отец в один прекрасный день пошел в гараж и вышиб себе мозги. Предсмертную записку оставил. Просил в своей смерти никого не винить. А мать… Про мать я ничего не знаю. Был мальчишкой, думал, выросту, обязательно её найду. Деду я вопросы про неё задавал, он каждый раз отмахивался, четко давая понять, что или ничего не знает, или знает, но не желает говорить правду. Я долго думал… Представлял, как найду мать, спрошу, почему она меня оставила… Не отца оставила. Меня. А потом, – Мирон недружелюбно хмыкнул, – в голове всё встало на место. Вырос, поумнел. Да и другие интересы в приоритет вышли.
Лида слушала, не перебивая его, а у самой заходилось сердце. Зачем… Какого черта она спросила? Если мальчишку воспитывает отец, ясное дело, значит, с его родителями что-то случилось! Нет же! Надо ей было спросить!
В груди неприятно заскрежетало, точно старый, давно несмазанный механизм кто-то назойливый и очень настойчивый решил повернуть. И у него получилось. Ржавчина, которая за долгие годы образовалась на этом механизме, посыпалась прямо на душу Лиды.
Дыхание перехватило. Но Лида заставила себя расправить плечи.
У Мирона был дед. Уже хорошо. Тот не бросил его, не отказался, не отправил в детдом. Плюс жизнь подарила ему друзей.
Лида подумала, что следует произнести слова поддержки вслух, но почему-то язык выдал совсем другое:
– Ты думаешь, она живая? Твоя мама?
– Не знаю, – мягче ответил Мирон и посмотрел на Лиду. – Сейчас у меня есть возможности узнать про неё. У Павла неплохие спецы работают. Да и у меня связи кое-какие есть. Вопрос в том, надо ли мне знакомиться и смотреть на женщину, которая за тридцать четыре года не озадачилась моим существованием. Может, я давно сдох? На войне или заточку в бок на зоне получил. Всякое могло случиться.
Глава 25
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Разве? Просто ты девочка, и я рад, что в твоем восприятии война и зона – это ужасные вещи. А ты? Росла в полной семье?
– Да, – Лида кивнула. – Мама, папа, я. Всё, как полагается.
– Брат? Сестра?
– Нет. Я одна.
– Родители живы?
– Да.
Она посмотрела себе под ноги и повторила движение Мира – зачерпнула снег. Снега скоро станет больше. Это хорошо. Лида любила зиму. Зимой ей было уютнее. У неё в квартире, в спальне, был увеличенный подоконник. Когда они с Олегом делали ремонт, Лида упросила мужа сделать в спальне увеличенный подоконник. Как на фото, где девушка, раскинув плед, сидит на подоконнике, пьет кофе и смотрит, как за окном кружат снежинки. Олег от её идеи в восторг не пришел. Поворчал немного, но всё же сделал, как она просила. Лида часто вечера проводила именно на подоконнике, с выключенным светом. В ожидании Олега…
Тоска подобралась нечаянно. Вспыхнула и погасла.
Вернее, её погасило теплое пожатие Мирона.
Вот кто интуитивно чувствовал, что её уносит в прошлое, и каждый раз настырно возвращал.
Точно ревнуя.
– Ты с ними общаешься?
– Конечно.
– Хм… Ты живешь с ними?
– Нет, – Лида могла бы прекратить разговор. Но она ответила. – Я родилась в районе. Переехала, когда поступала учиться. Навещаю их по возможности. Наверное, как и большинство из нас.
Мирону что-то не нравилось в её ответах. Лида мысленно приготовилась. И, как оказалось, не зря.
– Лид… Почему они допустили, чтобы ты пошла на панель?
Девушка ожидала подобного вопроса, но не в такой интерпретации! Она даже коротко рассмеялась.
– На панель? Мирон, вот ты сказал.
– А что не так? – жестко бросил он, и её веселость мгновенно исчезла.
Начинается…
Почему у них всегда так? Начинают за здравие, заканчивают не пойми как. Вроде бы взрослые люди. Но нет же, надо ступить туда, куда не следует!
На этот раз Лида не стала переводить тему.
Лишь попыталась высвободить руку, давая понять, что разговор приобретает для девушки неприятный окрас. Куда там! Её ладонь держали крепко.
– Хорошо, пусть будет так, – спорить не имело смысла. – Мне не восемнадцать, Мирон. И я давно отвечаю за свои поступки сама. Даже за негативные. Каждый из нас принимает решения. И несет ответственность за них тоже сам.
– Я не верю, что тебе деньги нужны на шмотки, машину или какую-то прочую хрень, – резко обрубил Скиф.
Лида демонстративно шумно вздохнула.
– Ты хочешь испортить прогулку?
– Почему испортить? Я хочу понять мотивы.
– Зачем, Мирон?
– Если у тебя есть семья, зачем себя продавать?
– Мирон, наверное, у девяноста девяти процентов тех девочек, что работают с Лисой, есть семьи.
– С кем? – бросил он в неё следующий вопрос и погладил большим пальцем внешнюю сторону ладони Лиды.
Удивительный всё же человек Мирон. Задает жесткие вопросы, даже требовательные и одновременно пытается как бы и смягчить эту жесткость. Только к чему…
Но Лида проговорилась. Факт.
– Алиса. Наверное, ты её под этим именем знаешь. Владелица агентства, через которое меня нанял Дольник.
– Даже так… То есть ты её называешь по прозвищу. Делаю вывод, что вы знакомы.
Мирон даже шаг замедлил. И голову повернул к Лиде, внимательно наблюдая за ней. За тем, как она реагирует на его слова.
– Я могу не отвечать, могу прервать разговор. Ты знаешь, это моё право. Но я отвечу, если тебе интересно. Просто не хочу снова конфликтовать.
– Мы не конфликтовали с тобой ни разу, – снова категорично заметил он, и желваки на его скулах вторично заходили от напряжения.
Если то, что у их случилось накануне, не попадало в разряд конфликтов, то тогда Лида умывала руки. От одного воспоминания, как заморозился взгляд Мирона после того, как она упомянула про прогулку с Архаем, её до сих пор нет-нет да бросало в дрожь. Что уж говорить про его рык.
– Как скажешь. Не конфликтовали, так не конфликтовали. С Лисой я знакома давно. Мы росли вместе. Она немного старше меня, но мы всегда хорошо ладили.
