Вожделение не спеша текло по венам, доводя Лиду до нужной кондиции. Если бы Мирон сейчас её развернул к себе спиной и взял бы прямо у холодильника, то она не стала бы возражать и противиться. Может, потом поворчала бы. А может, и нет.
Краем сознания Лида заметила движение Мирона. Он сжал её бедро одной рукой, второй…
– Лида, – позвал Мирон охрипшим голосом.
Эта хрипота была другой. Лида не уловила в чем различие – почувствовала.
Посмотрела вниз.
И обомлела.
Мирон перестал её ласкать.
Он тоже смотрел на неё.
Протягивая кольцо с крупным камнем.
У Лиды мгновенно оборвалось сердце. Скатилось куда-то вниз, потом подскочило и истошно забабахало в груди.
– Выйдешь за меня, красивая?
Глава 21
Как Лида не разревелась – для неё осталось загадкой.
Поднеся ладонь ко рту, быстро-быстро закивала, не в состоянии вымолвить ни слова.
Она надеялась их услышать. У них ребенок, они живут на одной территории. И смотрят друг на друга так, что мир замирает, перестает существовать. Лида не открылась Мирону. Молчала. Она считала, что мужчина должен первым сказать о чувствах. Она же в своих разобралась.
И тут кольцо.
Да ещё в такой пикантный момент. И смех и грех, честное слово. Она настроилась на куни, а получила предложение руки и сердца.
– Это, надо понимать, «да»?
Улыбка у Мирона вышла мягкой и всё же немного нервной. Он тоже волновался.
– Это, надо понимать, «секс отменяется»? – ей же надо было что-то сказать.
– Не дождешься, – довольно протянул Мирон и потянулся за её рукой.
У Лиды задрожали пальцы.
– Эй, ты чего?
– Гормоны, – быстро нашлась Лида, силясь не шмыгнуть носом.
– Хорошо, когда можно на что-то или на кого-то свалить, – в глазах мужчины загорелся довольный хитроватый блеск.
– Так точно.
Мирон надел на пальчик кольцо, после чего поднес руку к губам и поцеловал, прошептав:
– Спасибо.
В его голубых глазах отразились бесконечная нежность и искренняя благодарность. Которые нельзя было сыграть, наигранно отобразить. Они шли изнутри.
И Лиду прорвало. Больше она не могла себя контролировать, слезы бешеным потоком сорвались с глаз. Девушка захлебывалась от эмоций, от счастья, от осознания того, что происходит. Что её жизнь кардинальным образом поменялась за какую-то пару месяцев, и так, что Лида и предположить не могла. Она мечтала о счастье, о материнстве, о том, что у неё всё будет хорошо. И вот… мечты сбылись.
– Эй… красивая, ты чего? – Мирон мгновенно поднялся, заключив её лицо в ладони, и заглянул в глаза.
А Лида не могла ничего сказать. Её словно парализовало. Она смотрела, как недоуменно, даже немного испуганно меняется выражение лица Мирона, и у неё сердце щемило от радости и любви к этому сильному мужчине.
– Лида… Девочка, ты что… Тихо-тихо… Иди ко мне.
Дважды повторять не пришлось. Она ринулась к нему, вцепившись в его рубашку намертво. И попробовал бы кто в эти минуты оторвать её от него! Хренушки! Ничего бы не вышло.
Мирон прижал Лиду к себе, устраивая на груди. Сердце мужчины колотилось с такой силой, что она его слышала. И этот стук отозвался у неё в груди томлением, предвкушением. Одной рукой Мирон обвил её за талию, вторую положил на затылок, поглаживая, как маленького ребенка. Трепетно…
– Ну что ты… Красивая, я, конечно, думал, что ты отреагируешь как-то… интересно, но чтобы в слезы кинуться…
– Угу, – Лида сильнее прижалась к нему. Вжалась, мечтая стать с ним одним целым, чтобы не было между ними миллиметра свободного пространства.
Ей это было необходимо.
– Успокаивайся, пожалуйста… Правда, Лид… Не могу смотреть, как ты плачешь. Даже от радости. Это же от радости, да?
Его голос дрогнул, и по телу Лиды прокатилась волна жара. Он тоже волновался, а она в слезы!
Лида фактически отлепила себя от него, подняла лицо, чтобы заглянуть Мирону в глаза.
И снова утонула…
– Я люблю тебя, Лид, – сказал он серьезно. На его лице не дрогнул ни один мускул.
Сердце Лиды окатило жаром.
– И я тебя люблю, Мирон, – прошептала она, обвивая его шею рукой.
Они замолчали, каждый погружаясь в собственные эмоции. Непростые, смешанные с отчаянием и надеждой.
Мирон продолжил гладить Лиду по спине, и только сейчас девушка обратила внимание на то, что по его крупному телу нет-нет да проходит дрожь.
– Когда я ехала к тебе на зону, то так боялась… так боялась… – заговорила Лида, не в силах молчать. Она столько времени ничего не говорила, таилась, хранила в себе, что сейчас чувствовала необходимость выговориться. – Я смотрела на Павла и молилась о том, чтобы его друг оказался адекватным. Он же производил впечатление адекватного мужчины. И я думала, что у такого человека, как Павел, и друг должен быть неплохим. Знаешь, про тебя какие страшилки рассказывали?
Мирон перестал её гладить. Его рука с поясницы прошлась до плеч, а потом он взял Лиду за подбородок.
Их взгляды встретились.
– Что я тот ещё трахатель? Что после меня ноги девочки не сводили? – усмехнулся он по-доброму.
– Да, – улыбнулась Лида, ловя волну облегчения.
– И как? Оправдались твои страхи?
– Частично, – не могла удержаться Лида. – Я боялась и этого тоже.
– Я понял. Сразу же, Лид. Когда ты вошла в камеру и посмотрела на меня едва ли не затравленно.
Его признания тоже поражали. Лида особо ценила мгновения, когда он говорил про чувства.
– Ну уж так и затравленно…
– Почти. Ты сильно отличалась от тех, кто ко мне приезжал ранее.
Удивительно, но Лида поймала себя на том, как неприятно кольнуло в груди от упоминания других женщин у Мирона. Никакие доводы не поддавались логике. Вон оно, значит, как… Просто чувствуешь и все. Понимаешь, а поделать ничего с собой не можешь.
– Не умела ничего, да?
Ей хотелось говорить. Ещё и ещё. Спрашивать, рассказывать. Раскрываться.
Слушать.
Мирон ответил не сразу. Провел рукой по щеке Лиды, снимая большим пальцем остатки слез.
– Не плачь больше никогда, хорошо? – надсадно и тихо проговорил он.
Лида быстро кивнула.
– Не важно, что умеет женщина, а чего нет, – продолжил Мирон, не сводя с неё глаз. – Это такое заблуждение… Не спорю, на тот момент у меня были определенные потребности. Ты их удовлетворяла, как могла. Лид… У меня крышу от тебя снесло почти сразу же. Неужели не видела?
