А потом настал наш черед.
Нет, тропинка, сотканная из пламени, тоже эффектно смотрелась, вот только знак на платформе был каким-то размытым, едва заметным, стихия не отозвалась, и зверь за спиной дядюшки так и не появился. Поэтому выглядел наш без-пяти-минут-бывший глава на фоне остальных лидеров чрезвычайно жалко.
– Согласны ли вы, лорд Видан Янт, отказаться от права на клан и передать его под опеку? – прогремело под сводами.
– Согласен, – торопливое бормотание, возвращение на трибуны, и Видана сменил Эндер. Затем Кетра, Фиммот.
– Согласен…
– Согласна…
– Согласен…
С ответом не задержался никто, лишь кузина помедлила секунду, но потом и ее шепот упал в безмолвие зала – горестно и обреченно.
Я, как всегда, замыкала нестройную вереницу покорно капитулировавших родственников.
Ладонь обожгло болью, я вернула кинжал одному из старейшин, и прошла по огненному мостику к нужному месту.
– Согласны ли вы, Эннари Янт…
Выслушала вопрос, на миг прикрыла глаза и отчеканила:
– Нет. Не согласна.
Тишина стала поистине гробовой, даже воздух и тот, казалось, застыл в оцепенении. А может, и вовсе грохнулся в обморок.
– Так их, Анют. А то, ишь, чего удумали, на мой клан зариться. А эти тоже… Согласны они… Предатели… Слабаки.
Сварливое бормотание птица – совсем не торжественное, но такое привычное – неожиданно успокоило. Сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, вскинула подбородок и, пока присутствующие не успели опомниться, произнесла положенную ритуальную фразу, отрезая себе все пути к отступлению:
– Я, Эннари Янт, дочь Зеона и прямой потомок Окари Янта, заявляю о своем полном, законном праве на клан Фениксов. Готова подтвердить его кровью, магией и силой.
Глава 22
Время остановилось. Пара секунд – а словно прошла вечность, позволяя мне за краткий миг рассмотреть, что происходит на трибунах, даже самых дальних. Странный эффект, наверное, Феня постарался. А, может, так действовала магия круга, давая шагнувшему в него несколько дополнительных мгновений, чтобы окончательно обдумать свое решение.
Я видела каждого человека – так, будто все они находились прямо передо мной. Читала эмоции, написанные на лицах.
Вот Деттар… Чуть подался вперед, в позе легкая настороженность, не более. Он не боится, что я помешаю его планам… пока не боится, скорее, недоумевает. Не понимает, что происходит, и потому напрягся.
Видан и Эндер буквально впились в меня взглядами, как кинжалами. Гадают, что еще выкинет это ненормальная? И только в глазах Кетры плещется отчаянная надежда, смешанная с ужасом и неверием.
Архимаг качает головой. Взирает с сердитым недоумением, как наставник на нерадивого ученика. Небин рядом с ним выпрямился и окаменел, даже сразу не поймешь, о чем размышляет.
Представители мелких кланов явно принимают меня за сумасшедшую. Кто же еще, кроме безумца, осмелится ляпнуть такое, да еще в священном круге союза? Свободные, наоборот, смотрят с легкой усмешкой, предвкушая неожиданное развлечение на очередном нудном совете. Ну, этим при любом раскладе будет нескучно.
Удар сердца…
Еще один…
Маги оживали, оправляясь от шока, и ко мне со всех сторон потянулись шепотки, тонкими ручейками стекая с трибун. Их я тоже слышала удивительно отчетливо.
Замешательство, досада, раздражение, презрение, иногда снисходительное сочувствие… Во мне видели глупую девчонку, выскочку, потерявшую рассудок из-за случившегося с ней несчастья, «лишенку» живущую прошлым, которого давно нет. Некоторые даже жалели. Но в то, что я действительно способна возглавить клан, не верил никто из посторонних – даже те, кто стояли со мной в круге.
Сегор растерянно хлопал ресницами, косился то на меня, то на Деттара. Повелитель хмурился, озабоченно и мрачно. И лишь отец Аллана смотрел прямо, открыто, хоть и изучающе. Он и спросил первым:
– Эннари, ты уверена?
Короткая фраза, произнесенная глубоким низким голосом, словно метко брошенный камень разбила сгустившийся воздух, и время снова пустилось вскачь, а люди в зале в очередной раз притихли.
– Да.
– Понимаешь, какие могут быть последствия?
– Понимаю.
Я, действительно, понимала. Прилюдно объявить о праве на клан в круге совета разрешено не каждому – лишь сильнейшему это дозволяется. Маг должен отвечать за свои слова и поступки. Если я не сумею доказать, что достойна стать главой, меня ждет суровое наказание.
– Готова подтвердить кровью, магией и силой, – повторила еще раз, не позволив себе дрогнуть ни на мгновение.
– Что ж, ритуал начат. Если ты настаиваешь, мы не можем отказать.
И об этом Фарн тоже предупреждал – когда вступлю в круг союза, никто уже не остановит обряд. Главное самой не отступать.
Отец Аллана помедлил, пристально изучая меня, и вдруг улыбнулся такой знакомой фирменной граэмовской улыбкой – теплой, чуть ироничной, – а потом обернулся к повелителю.
– Даэт…
Главный Дракон кивнул в ответ на невысказанный вопрос и резко вскинул руку
– Алок, – эхом раскатилось по залу.
– Фээль, – тут же подхватил Граэм-старший.
– Хану, – запнувшись на секунду, присоединился к ним Сегор.
Ну, вот. Формальное разрешение дано, теперь моя очередь.
– Кровь к крови…
Я достала спрятанный в поясе ритуальный кинжал, еще раз полоснула себя по ладони и крепко сжала обсидиановый клинок в кулаке, орошая кровью магический знак, на котором стояла. Тот мгновенно вспыхнул, наполняясь сиянием, подтверждая мою прямую родственную связь с Окари Янтом.
Первая часть обряда самая несложная – я ведь, действительно, обитаю сейчас в теле его пра-пра-пра… внучки.
– Магия к магии…
На секунду закрыла глаза, сосредоточилась и потянулась к внутреннему источнику, щедро черпая из него, разжигая искру. Затем впечатала все, что собрала, в символ под ногами и замерла. Да, мы точно рассчитали, моего резерва должно хватить. Но все-таки я волновалась… ужасно волновалась, и когда вокруг соткался огненный вихрь, расплавленной колонной поднимаясь к высоким сводам, поняла, что даже не дышала в ожидании результата.
Зал потрясенно выдохнул вместе со мной – дружно, как один человек, но я не позволила себе сейчас отвлекаться и разглядывать, что они там все делают.
– Сила к силе, – произнесла заключительную формулу и «открылась». Будто огромную клетку распахнула, выпуская выросшего за зиму птенца к весне, солнцу, теплу.
Ну, Феня, твой выход. Лети на свободу, воробьеныш!
