Темная и душная кухня помещалась в глубине дома. В углу гудел маленький холодильник, на нем выстроился лес бутылок. В почерневшей печке потрескивали дрова. Дверь наружу поддалась со скрипом, я почти вывалилась на задний двор с парой сараев, грядкой склонившей стебли кукурузы и несколькими подсолнухами. Старый пес, лежавший у стены, проснулся от шума, потянулся ко мне и обнюхал мои ноги. Вблизи я разглядела на его рыжеватой шкуре мокнущие струпья. Пес быстро утратил ко мне интерес и неприглядной кучей снова плюхнулся на землю. Коза под акацией попятилась, натягивая привязь и царапая копытами утоптанную землю. Это была чужая территория. Я поспешила вернуться на кухню, а оттуда — в гостиную, по которой взад-вперед с Сэмом на руках ходил Адам.
— Можешь взять его? Кабо хочет показать мне кабинет, который обустроил в гараже. Он ухитрился наладить нам доступ в интернет. — Адам с улыбкой вручил мне Сэма. — Здорово, правда? Здесь будет так весело.
Весело? Сумрачная комната с тяжелой обивкой и чудовищной головой куду казалась мне чужой, в окно виднелся суровый ландшафт, ничуть не похожий на картины, нарисованные моим воображением. Как мы справимся с новой реальностью? Чем на самом деле нам придется заниматься?
Позднее, когда я лежала на подушках и кормила Сэма, в комнату зашла Зоуи. Прислонившись ко мне, она гладила брата по голове и смотрела, как он, не переставая сосать, шевелит пальчиками ног.
— А это правда Африка? — шепотом спросила она, не вынимая большой палец изо рта.
— Да. — Я обняла ее одной рукой. — Самая настоящая.
Быстро взглянув на меня, Зоуи исчезла.
После кормления личико Сэма плаксиво сморщилось. Он недовольно завозился у моего плеча, а на меня вдруг накатила усталость.
Теко я нашла сидящей на кухне.
— Теко, ты не присмотришь на Сэмом, пока я немного вздремну?
Девушка встала, порывисто подняла руку к шее и коснулась своих бус, как талисмана. Сосредоточенно сведя брови, она приняла Сэма из моих рук. Я указала на выходящую на задний двор дверь и покачала головой.
— Пожалуйста, не выноси его из дома.
Теко кивнула.
Снова улегшись в постель, я мысленно повторила вопрос Зоуи: неужели это и вправду Африка? После расставания с работой и школой, всех этих прививок и противомалярийных средств, после упаковывания вещей и долгой дороги могло ли хоть одно место на земле оправдать наши ожидания? Из-под соломенной кровли фестонами размером с птичье гнездо свисала паутина. Наверное, в темноте надо мной шныряют пауки и другая ползучая живность. Уже засыпая, я помолилась о том, чтобы никакая тварь не свалилась мне на лицо, пока я сплю.
Когда я проснулась, Адам негромко похрапывал рядом со мной, жар его тела ощущался через мою блузку. Во рту пересохло. В доме стояла тишина. Комната девочек была пуста, кухня тоже. Где же все?
— Адам.
Адам глубоко дышал, его очки съехали набок, волосы слиплись прядями. Открыв глаза, он растерянно огляделся.
— Я на мгновение забыл, где мы находимся, — усмехнувшись, проговорил он, и его веки снова опустились.
— Дети исчезли. И Теко тоже. — Мой голос взвился от паники.
Адам заставил себя сесть и потянулся, выглядывая в окно.
— Я видел их снаружи, когда был в гараже, — с улыбкой объявил он. — Они направлялись в сад за домом.
Тростник вокруг пруда за домом был сырым и примятым. Втиснув ступни в сандалии, я распахнула застекленные двери, и жара туго сжатым кулаком ударила мне в лицо. Я побежала вниз по склону, оглядывая водную гладь, и вдруг услышала смех. В последний раз я слышала, как смеется Элис, настолько давно, что поначалу не поверила, что это она.
— Элли?.. Зоуи?..
Смех доносился слева, со стороны толстого настила из пригнутого к земле тростника. В его щелях булькала вода. Какой вес он выдержит — вес одного ребенка, нескольких детей? Я продиралась через заросли вертикальных стеблей. Длинное насекомое село мне на запястье, стрекоча оранжевыми крыльями. Я поспешила стряхнуть его. Пахло стоячей водой и гниющей растительностью. Насколько тут глубоко? Настолько, что на дне темно и тихо? Страх обручем сдавил мне грудь.
— Элис?..
Вода сомкнулась, скрыв из виду мои ступни. Я отвела в сторону еще одну густую стену тростника и заметила впереди красное платье Зоуи, а потом машущего кулачками Сэма. Лежа в неглубокой пластиковой корзинке, пристроенной на толстом слое пригнутых к воде стеблей, он глядел на тростник над головой и тянулся к нему ручками. Присев на корточки рядом, Теко придерживала край корзинки. Девочки стояли на коленях возле нее. По воде, доходящей мне до щиколоток, я прошлепала вперед и выхватила Сэма из корзинки. Он расплакался.
Элис вскочила.
— Ты испортила нам игру! — громко возмутилась она, хоть наверняка понимала, как это опасно.
— Идите в дом. Теко, я просила тебя не выводить детей наружу.
С ничего не выражающим лицом Теко подхватила корзинку и молча последовала за мной. Зоуи заплакала.
Позднее, когда Сэм был уложен спать, я старательно подоткнула края москитной сетки под матрас в его кроватке и некоторое время сидела, глядя, как в темнеющей комнате пропадает из виду пятно на его щеке.
Адам читал девочкам в гостиной. Зоуи уселась к нему на колени, Элис положила руку на плечо. Я вошла, и Адам поднял голову.
— В каком-то смысле это было оригинально, Эм, — заговорил он. — Они играли в Моисея в тростниках, и…
— Идея Теко притащить их туда — дикость.
Сэм мог выпасть из корзинки и без звука уйти в мутную воду. Мог мгновенно утонуть.
— Нам надо попросить ее уйти.
Элис поморщилась, Адам обнял ее.
— Я только что говорил с Элизабет, — сказал он. — Теко неправильно поняла слова Элис. Она подумала, что ты разрешила детям туда пойти. Там, где они играли, глубина всего несколько дюймов, я проверял. Ничего страшного.
Младенцу хватит и нескольких дюймов, чтобы утонуть. В пруду за окном отражался закат, над ним, на небе, словно полыхал пожар, переливаясь желтым, малиновым и алым. Одинокая длинношеея птица пролетела мимо — черный силуэт на золотом фоне. Мои руки дрожали, опираясь на подоконник. Адам подошел, встал рядом, и мы молча засмотрелись в окно, стоя бок о бок. Закат был недолгим, уже через несколько минут небо стало черным.
Я долго лежала без сна, глядя в темноту за окном. Мы перенеслись за тысячи миль от дома, на другой конец света. И, должно быть, из-за слишком стремительного перемещения меня не покидало ощущение, что я потеряла все свои ориентиры.
Проснувшись следующим утром, я обнаружила, что вся моя неуверенность улетучилась. Солнечный свет косыми ярко-желтыми полосами падал на постель. Адам рядом со мной пошевелился, и я ощутила исходящее от него тепло. Мы не занимались любовью с тех пор, как родился Сэм, и теперь будто встретились после долгой разлуки. Убедившись, что не причиняет мне боли, Адам проникал все глубже. Приходилось вести себя тихо, ведь кроватка Сэма стояла к нам вплотную. Ускоряя темп, Адам приглушал мои вскрики, прикрывая мне рот ладонью. Этим утром за главного был он.
