Таксист оборачивается и вновь сверкает улыбкой.
— Меня зовут Богоси. И знаете что? Сегодня у меня удачный день.
Мы выезжаем на окраину Габороне. Шоссе становится шире, дома — больше, как и расстояние между ними. Над оградами садов видны деревья. Автобус набирает скорость и быстро несется по шоссе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Еще десять минут — и мы за городом, на открытой песчаной равнине с редкими акациями. Пейзажи вроде этого нам предстоит наблюдать ближайшие сотни миль.
Мной овладевает спокойствие. Обратного пути нет, следующие несколько часов меня будут везти вперед. Возможно, перед нами и впрямь едет Теко. Она прислонилась к окну, закрыла глаза и не подозревает, что скоро столкнется с прошлым. Через несколько часов у нас появятся ответы, которые помогут, даже если положат конец нашим надеждам.
Машина плавно мчится вперед. Убаюканная жарой и размеренным движением, я погружаюсь во тьму дремоты.
Глава 37
Ботсвана, март 2015 года
Меня разбудило снижение скорости. В голове стучит, в горле пересохло. На локтевых сгибах и коленях видны дорожки пота. Богоси заруливает вслед за желтым автобусом на придорожную заправку рядом с гаражом и автомастерской. Водитель автобуса, невысокий, с густым седым ежиком волос, потягивается и зевает возле бензоколонки, его объемистый живот натягивает голубую рубашку, словно под ней пляжный мяч. Какой-то парнишка заправляет автобус. Богоси выходит и заливает бензин в бак такси самостоятельно, отмахнувшись от другого парнишки, с надеждой ждущего возможности оказать услугу. Видимо, Богоси не подпускает к своей машине чужих. Он скрывается в магазинчике при заправке и вскоре возвращается с бутылками воды, жвачкой и пакетами орехов. Останавливается переговорить с водителем автобуса, хлопает его по спине и смеется. Водитель тоже смеется, кивает и разводит руки, подкрепляя жестом какие-то свои слова.
Богоси садится в машину и протягивает мне бутылку воды и арахис.
— Первый муж моей тети, — объясняет он, все еще улыбаясь. — Делает такие рейсы дважды в неделю. Люди приезжают в город повидаться с родней, с друзьями и тому подобное. — Устраиваясь за рулем, он срывает целлофановую обертку с упаковки жвачки зубами.
— Вы не сказали ему, что я еду за одним из пассажиров автобуса?
Богоси встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида и качает головой. В этот момент я вдруг понимаю: он знает, кто я, и он на моей стороне.
— Хотите выйти? — спрашивает он. — Я прикрою вас по пути к туалету.
Я ошибалась, думая, что для моей задачи лучше подошел бы человек постарше. Богоси кинулся помогать мне с радостным воодушевлением мальчишки. Я надвигаю шляпу пониже на лоб, и мы вместе идем к магазину. Он ждет снаружи, пока я пользуюсь дворовой уборной. В осколок зеркала, торчащий из щели между раковиной и стеной, я вижу, что растрепана — волосы слиплись от пота и пристали ко лбу. Но в очертаниях рта появилось нечто новое. Я смотрюсь в этот осколок, как в зеркало помывочного блока перед трудной операцией, собираюсь с духом и призываю на помощь решимость. Способ действует. Я чувствую прилив сил. Головная боль отступает.
Когда я выхожу, Богоси, прислонившись к стене, говорит по мобильнику. Наверное, отменяет вызовы к клиентам или флиртует с подружкой. Должно быть, эта поездка нарушила все его планы, но при виде меня он улыбается и убирает телефон. Он купил газету и, пока мы идем обратно, разворачивает ее во всю ширину, загораживая меня от окон автобуса.
— Поднимите ноги повыше, мэм. Так вам будет удобнее, — советует Богоси, когда мы садимся в машину. Он заводит двигатель и следует за покачивающимся автобусом, вновь выезжающим на шоссе. Я устраиваюсь, подстелив на сиденье газету. Он оказался прав. Как только я подняла и вытянула ноги, мне сразу стало легче.
— Ка а лебога. — Я улыбаюсь, глядя на его отражение в зеркале заднего вида и стаскивая шляпу. — Это единственное, что я знаю. Хотела бы я говорить на вашем языке так же хорошо, как вы говорите на моем.
— Меня научила тетя. — Богоси скромно улыбается. — Она работала в Англии. А еще я смотрю по телевизору американские фильмы.
— Что за место этот Чабонг?
— Приграничный городок, маленький и очень скучный. — Богоси замечает в окно стайку девушек-подростков, идущих по обочине к заправке, улыбается и машет им. Почти все они делают вид, будто не замечают его, но одна девчушка хихикает и отводит глаза. Богоси доволен.
— А чем занимаются люди, живущие там?
— Некоторые работают в природном заповеднике Кгалагади на западе. Есть еще пара автомастерских. Ну и преступность, само собой. Преступников там тьма. — Богоси опускает стекло и выплевывает жвачку на дорогу. — Чтобы попасть в Южную Африку, достаточно перейти через дорогу. Вот там и занимаются контрабандой. Приграничный контроль, конечно, существует, но со временем можно привыкнуть ко всему, так что… — Он не договаривает, постукивая пальцами по рулю. — Там тихо. Немноголюдно. Мало кто туда ездит. Верблюды иногда забредают. — Богоси включает радио, и в машине раздается четкий ритм барабанов. Если девушка в автобусе вправду Теко и она состоит в какой-нибудь банде, они могут защищать украденное с оружием в руках. Я вытираю ладони о свои брюки, оставляя на ткани мазки пота, и заставляю себя думать об Элис и Зоуи. Сегодня во время разговора по скайпу у них был довольный вид. Наверное, доктор Харнем прав, и им действительно надо от меня отдохнуть. Кто знает, насколько глубокой скорбью они от меня заразились. На моем мобильнике десять пропущенных звонков и четыре сообщения от Адама.
Я пишу ему: «Все в порядке. Я в безопасности». На моих часах пять вечера. «Все объясню через два часа».
Несмотря на страх, который словно пульсирует в ритме музыки, у меня начинают закрываться глаза.
Проснувшись, я вижу, что уже заметно потемнело. Машина сбавляет скорость, сворачивая вслед за автобусом на остановку. Вокруг нас — небольшие бетонные дома с двориками и немощеными узкими проулками между ними. В воздухе висит мелкая, как пудра, оранжевая песчаная пыль.
Часы на приборной доске показывают семь часов ровно. Из автобуса выходят первые пассажиры. В основном это женщины с корзинами и хозяйственными сумками, они разминают затекшие ноги. С водителем прощаются за руку. Блондинка выходит чуть ли не самой последней. Не обращая внимания на приветливый кивок водителя и прижимая к себе сверток, она быстро удаляется прочь по улице.
Я уже собираюсь выйти из машины и последовать за ней, но Богоси оборачивается:
— Блондинка в шляпе, верно?
— Да, но…
— Ждите здесь. На вас она обратит внимание, а на меня — нет. — Слова Богоси звучат убедительно. — Узнаю, где она живет, и вернусь.
Он выходит, захлопывает дверь, наклоняется к открытому окну, говорит: «Мне это в радость», — и уходит, прежде чем я успеваю возразить. Быстрой и легкой походкой он спешит по улице. Я вижу, что возле деревьев девушка сворачивает направо. Богоси делает то же самое через несколько секунд.
