Всем, что осталось, я набила мешки, набирая полные охапки и утрамбовывая покомпактнее. Когда дело дошло до квитанции, ее я выбросить не смогла. На свалку пришлось съездить трижды. Мешки переваливались через край контейнеров и глухо шлепались на дно. Когда я возвращалась, мне казалось, что пустую машину слегка заносит на поворотах.
Эпилог
Мы с Адамом работаем с неполной нагрузкой и достигли равновесия, хотя, пожалуй, это не совсем верное слово. Семейный психолог посоветовал представлять наши жизни пересекающимися кругами, а не гирьками на весах. Мой круг — это семья, брак, работа и плавание. Сэм тоже учится плавать, мы с Адамом страхуем его. Он держится за нас, и мы его не торопим. Спокойных ночей становится все больше, эпизоды пробуждений, судорожных объятий и плача возникают все реже. Две недели назад Сэм произнес свое первое слово: «гав». Надеюсь, он имел в виду Коди, а не слюнявых чудовищ, которые его сторожили. Психиатр сказал, что проблемы могут проявиться позднее, но ему уже случалось ошибаться. С Элис.
Мы с Адамом тоже не спешим. По вторникам с Сэмом остается Меган, и мы плаваем вместе. Адам обгоняет меня баттерфляем, а я его — кролем. Мне доставляет удовольствие коснуться бортика первой. Некоторые привычки неискоренимы, бороться с ними бесполезно.
Зоуи растет целеустремленной. Говорит, что хочет стать ветеринаром. Она теперь тише и молчаливее, на всякий случай мы не спускаем с нее глаз.
С Элис все по-другому. Она постоянно болтает. Забегает вперед, возвращается назад, и это повторяется раз за разом. Психиатр был прав насчет ее тревожности, потери ощущения безопасности и обострения страха после рождения Сэма. К несчастью, никто не заметил, и это сыграло на руку Клэр.
В Кубунге, вскоре после нашего приезда, Элис услышала, как Теко шептала в трубку телефона по-английски. Теко упросила ее сохранить это в тайне, чтобы ее не уволили за нечестность. Элис согласилась. Она нуждалась в друге, а Теко, как ей казалось, могла бы им стать. Обе они слышали мои слова о местном обычае отдавать младенцев. Теко посочувствовала Элис, которая тревожилась за Сэма, и ловко сумела усилить ее опасения. Когда Теко исчезла, Элис понятия не имела, что она причастна к похищению ее брата.
Ночью накануне похищения Сэма Элис застала на кухне незнакомого мужчину. Тот утверждал, что явился, чтобы спасти Сэма, не позволить его отдать. Он сказал, что Элис должна ему помочь, иначе быть беде. Перепуганная, но желающая брату только добра, Элис согласилась наутро отвлечь внимание всех, кто был в доме. Она осознала свою ошибку, когда увидела, как мы страдаем. Позднее, от чувства вины и отчаяния, она забросила слоненка Сэма в пруд. Если она упустила брата, какой смысл теперь хранить его игрушки?
Я в основном слушаю. Элис понимает, что не виновата, и знает, что мы сожалеем. Даже психиатр перед ней извинился.
Теко мы не виним. По крайней мере, во всем. Что стало причиной? Нищета? Или она на самом деле решила, что Сэма надо спасать? Этого мы никогда не узнаем. Она ушла из того дома через несколько минут после нашего бегства с Сэмом, ничего с собой не захватив, и растворилась в буше.
Когда приехала полиция, Дэниел и Клэр все еще находились доме, не подозревая, что Сэма увезли, а Теко сбежала. Спустя несколько месяцев, когда началось судебное разбирательство, они норовили свалить всю вину друг на друга, и правда выплеснулась наружу.
Меган ездила на суд вместо нас. «Я этого хочу», — сказала она. Сэм при этом сидел у нее на коленях. Меган отодвинула подальше от него чашку с кофе, а затем склонилась ко мне поверх его головы.
— Ведь я убедила тебя поехать в Ботсвану и ничего не предприняла, когда Дэвид мне не ответил. Это самое малое, что я теперь могу сделать.
Если Меган чувствовала за собой вину, то и я не меньше. Она никогда не узнает, что, пока не нашли Сэма, ее имя постоянно присутствовало в мешанине из версий в моей голове.
Зал суда в Кейптауне был забит битком. Клэр и Дэниел руководили легальным сиротским приютом в Габороне. Как указал их защитник, этот приют с блеском выдержал проверку со стороны государственных органов. Даже Гудвилл ничего не заподозрил. Дом в Чабонге служил перевалочной базой для подпольной торговли младенцами, зачатыми или похищенными с целью нелегального усыновления. Белых младенцев для белых южноафриканских пар отыскать было нелегко. Сэм представлял особую ценность. Видимо, мои слова о том, что пятно скоро исчезнет, решили его судьбу.
Сообщники Теко рассказали, что она должна была координировать их действия изнутри, но искренне привязалась к Элис и стала тянуть время. Дэниел решил навестить Теко ночью и угрозами вынудить ее следовать плану. Когда Элис застала его на кухне, он смог обмануть ее. Он же испортил мою машину, чтобы я задержалась на обратном пути из медпункта, и заранее выяснил, где спит Сэм, оставив при этом на стене отпечатки своих пальцев.
Выложив всю подноготную Дэниела, Клэр, должно быть, надеялась легко отделаться, но к бессрочному тюремному заключению приговорили их обоих. Их сообщников, мужчин, которые увезли Сэма из дома, так и не нашли.
За другими детьми родители так и не явились, и они были отправлены в государственные приюты. Их снимки я отослала Гудвиллу и вождю Момотси на случай, если те услышат, что кто-то разыскивает пропавших малышей. Но никто так и не объявился. Возможно, из страха, ведь Клэр могла быть связана с влиятельными бизнесменами, политиками или даже колдунами-бола. С теми, чьи убеждения противоречат здравому смыслу и человеколюбию. Мать, подозревающая это и опасающаяся за остальных своих детей, ни за что не отважится обратиться в полицию. Как не стала обращаться мать Барути.
Сегодня за завтраком мы заводим разговор о предстоящем летнем отдыхе. Утро выдалось холодное и дождливое, всем хочется солнца, но в такую погоду приятно посидеть и дома. На кухне пахнет тостами и кофе. У меня выходной, я в пижаме, собираюсь покормить собаку.
Адаму хочется в Исландию. Элис за Прованс. Зоуи гладит Коди, поднимает голову и улыбается.
— В Африку! — вся сияя, заявляет она.
Сухой корм для собак с шорохом сыплется в миску. Адам, отошедший было за своими ботинками, замирает на месте.
— Ты серьезно, Зоуи? — спрашивает он.
Сэм жует банан. Крепко сжимает его в кулачке и наблюдает, как между пальчиками образуются полоски светлого месива.
— Мы ведь уже ездили туда, Зо-Зо, — напоминаю я. Теперь Сэм сосет пальцы, банановым пюре уже перепачканы его волосы.
— Когда в Африку ездила Рози, она видела слонов.
Мы же видели много другого. Солнце в кронах деревьев. Щебечущих птиц. Доброту. Нищету и ее последствия.
Я вытираю Сэму ручки, он сползает со своего стула и садится на корточки рядом с Зоуи. Вместе они смотрят, как Коди хрустит своим кормом. Миска опустела, Зоуи встает и теребит меня за руку.
— Хочу опять в Африку.
Я целую ее в макушку. Ее лицо омрачается, но потом она замечает, что пуста собачья миска для воды.
