«Когда траурная процессия подошла к Третьяковской галерее, где была отслужена лития, Илье Семеновичу сделалось плохо с сердцем; ему пришлось остаться в галерее, и на кладбище он быть не смог».
Никогда смерть художника не воспринималась в России так трагично, как смерть Серова. Обычно такой «привилегией» пользовались писатели. Как национальное бедствие воспринималась в России смерть Пушкина, Некрасова, Достоевского, Тургенева, Чехова, Толстого.
С художниками такого не бывало.
Одиноким в психиатрической больнице умер Федотов. Незаметно вдали от родины прошла смерть некогда блиставшего славой Кипренского. Брюллов, перед которым Пушкин преклонял колени, разделил его участь. Трагична смерть непризнанного Иванова. Смерть Левитана и Врубеля была оплакана лишь немногими, истинно любившими искусство людьми.
Но Серов… Что это такое? Почему такая бездна скорби, столько неподдельного горя всего художественного мира? Его оплакивали и как художника, и как человека. Что влекло людей к этому суровому, хмурому, подчас резкому человеку?
Что влекло их к его искусству, такому, казалось бы, рассудочному и холодному? Почему именно к нему тянулось столько сердец – от старого учителя Чистякова до студента Академии или училища?
Не потому ли, что оболочку суровости мудрая природа дала человеку и художнику Валентину Серову, чтобы охранить его слишком нежное, слишком человеколюбивое сердце, которое все же не выдержало, надорвалось? Не потому ли одинаково скорбят такие разные люди, как Горький и Философов, Репин и Бенуа, Остроухов и Матэ, Шаляпин и Мамонтов, Коровин и Брюсов, художники-демократы и художники-эстеты?..
Дело не в хвалебных статьях, где Серова ставили рядом с Тицианом, Хальсом, Рубенсом, Тинторетто, Веласкесом и даже с Рембрандтом, – ведь эти статьи принадлежали перу Бенуа, Репина, Брюсова. И конечно же, дело не в потоке некрологов, на которые обычно не скупятся газеты (даже «Новое время» поместило приличествующий случаю некролог). «Что другое, а хоронят у нас в России преотлично, и любят», – сказал незадолго до смерти Серов.
Дело не во всей этой газетной и журнальной трескотне, а в той истинной скорби, которая охватила всех, кто знал Серова.
Коровин, легкомысленнейший Костя Коровин, отказался от своего юбилея (в том году ему исполнилось пятьдесят лет). Он был подавлен случившимся. Он говорил: «Со смертью Антоши от меня навсегда ушла надежда, что я не одинок, что у меня есть душевная опора». Он долго после этого ничего не мог писать, кисть выпадала из рук, и глаза заплывали слезами. «Горькая моя судьба, – говорил он сокрушенно, – похоронить Левитана, Врубеля, а теперь Серова».
Лучше всего настроение тех дней передано, кажется, в статье Рериха.
«Бывают смерти, в которые не веришь. Петербург не поверил смерти Серова. Целый день звонили. Целый день спрашивали. Целый день требовали опровержений. Не хотели признать ужасного, непоправимого…
Как об умершем просто нельзя говорить о В. А. Поймите, ведь до чего бесконечно нужен он нашему искусству. Если еще не понимаете, то скоро поймете».
Поняли, конечно, все поняли.
Когда сейчас читаешь переписку художников или писателей того времени, воспоминания людей, в какой-то хотя бы мере связанных с искусством, то каждый раз чувствуешь, какой острой болью отозвалась в сердцах смерть Серова. Замечания об этом разбросаны во множестве книг; их встречаешь там, где никак не ожидал.
Это событие даже ускорило смерть ученика Серова – Никифорова. Минченков рассказывает, что Никифоров узнал о смерти Серова, возвращаясь больным из-за границы. Эта весть окончательно подкосила его, он слег и умер вскоре после смерти Серова.
Серов умер в расцвете своего таланта – это отмечали все. Но Серов находился на пороге какого-то великого открытия, необыкновенного взлета. Надо понять искусство Серова, чтобы убедиться в этом.
Серов был великим мастером синтеза. Он осваивал различные стили и находил форму, в которой они соединялись совершенно органично. Ему предстояло объединить то разнородное, что он создал за последние годы, с тем, что принадлежало ему издавна и что он, конечно, никогда не забывал и не оставлял.
Это невосполнимая потеря для искусства, что Серов не успел сделать того, что должен был сделать в силу внутреннего закона своего творчества.
Но ведь не только потому, что Серов был великий художник, так необычайна была всеобщая скорбь. Врубель был не менее великим художником. И Репин был не менее великим художником. Но ученики, переходившие из мастерской Серова в мастерскую Репина, всегда с гордостью и как-то подчеркнуто ревностно продолжали называть себя учениками Серова, всегда апеллировали к его авторитету. Об этом пишет сам Репин.
Серов был для русских художников тем, чем был Толстой для русских писателей, – их совестью. Свидетельств этому – тьма.
Но об этом говорить уже не стоит. Для этого пришлось бы заново пересказывать всю биографию Серова.
Словарь имен
Абрикосов Алексей Иванович (1824–1904) – русский предприниматель, фабрикант, основавший во второй половине XIX в. «Фабрично-торговое товарищество А. И. Абрикосова сыновей» (ныне концерн «Бабаевский»), а также владевший кондитерскими и чайными магазинами в Москве, поставщик двора, председатель совета Учетного банка.
Айвазовский Иван Константинович (1817–1900) – художник-маринист, коллекционер, меценат, академик и почетный член АХ.
Аксаков Иван Сергеевич (1823–1886) – русский публицист, поэт, общественный деятель, один из лидеров славянофильского движения.
Аксаков Константин Сергеевич (1817–1860) – русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава и идеолог славянофильства.
Аксаков Сергей Тимофеевич (1791–1851) – русский писатель, чиновник и общественный деятель, литературный и театральный критик, мемуарист. Отец писателей Константина, Ивана и Веры Аксаковых.
Андраде д’ Франческо (1859–1921) и Антонио (1854–1942) – оперные певцы португальского происхождения, гастролировали в России в составе итальянской труппы.
Анисфельд Борис Израилевич (1878–1973) – российский и американский художник, сценограф. Член объединения «Мир искусства», участник выставок «Союза русских художников».
Аннунцио Габриэле Д’ (1863–1938) – итальянский писатель, поэт, драматург, военный и политический деятель.
Антокольский Марк Матвеевич (Мордух Матысович Антокольский, 1843–1902) – русский скульптор, академик АХ.
Аренский Антон Степанович (1806–1906) – русский композитор, пианист, дирижер и педагог, профессор Московской консерватории.
Архипов Абрам Ефимович (1862–1930) – русский живописец, член Товарищества передвижных выставок.
Арцыбушев Константин Дмитриевич (1850–1901) – курский дворянин, инженер-путеец, коллекционер живописи; родственник С. И. Мамонтова.
