«Жорик – твой абвер», – подумал Андрей.
– Думаешь, не знаю, кто для центровых пики точит? – продолжал Зван. – Кент твой, Сорокин. Ты предупреди его: если центровые порежут кого-нибудь из наших, он ответит. Вообще все ваши новостроевские – уроды. Зря с ними мучается Саня-морпех. Не выйдет из них бойцов. Они на одно только способны – платить за то, чтобы их не трогали. А ты – нормальный пацан. Я за тобой наблюдал. Ты не побледнел, когда говорил с Адамом. Ты покраснел. С тобой можно иметь дело.
Андрей разглядывал Звана. Король слободских, конечно, важничал, но не шибко. И расположить к себе тоже как бы не стремился. Кажется, его голова была занята совсем другими мыслями.
Зван продолжал:
– Жгучий уже парится на нарах. Меня не сегодня-завтра закроют. На сколько – это будет зависеть от Костика. Поговорил бы ты с ним. Он много чего наплел капитану Досанову. Но не поздно еще взять свои слова обратно. Я ж ему ничего плохого не сделал, когда он увел Ленку. Ты, может, не знаешь, он же с нами мотался. И Ленка была с нами. А потом он решил отшиться. У нас это не принято. Но мы ему разрешили. А он взял и Ленку с собой прихватил. Но я и на это закрыл глаза. И после этого он меня еще и сдать хочет! Обвинение мне соорудил, будто я велел хрустальщика грохнуть. Век свободки не видать, не было этого!
Андрей пожал плечами.
– Если не было, значит, и доказать не смогут.
Зван смотрел задумчиво, в одну точку.
– Мусора что угодно докажут.
– Я был сегодня в больнице, – сказал после паузы Андрей. – Меня не пустили к Костику.
– Скажи Катьке, что я просил. Она проведет тебя.
– Ладно, – пообещал Андрей.
– А поехали прямо сейчас.
Зван окликнул Жанку. Та запрыгнула в машину. Зван резко тронул с места.
В больничном скверике сидела Ленка. Зареванная, она не могла говорить. Из реанимации вышла Катя. Андрей передал ей просьбу Звана.
– У Костика начался перитонит и сепсис. Заражение крови, понимаешь? Он уже плохо соображает. Мы его теряем, – упавшим голосом проговорила Катя.
У Андрея голова пошла кругом. Неужели Костик умрет? Тогда все пропало.
– Может, все-таки обойдется? – с надеждой спросил он.
Катя горько усмехнулась.
– Знаешь, как говорят в таких случаях врачи? Мы делаем все возможное, но мы не боги.
Андрей передал Звану слова Кати. Король слободских повеселел. Он усадил Андрея в машину и повез в Слободку. Многозначительно сказал:
– Тебе надо побывать у нас.
Они подъехали к Дунькиному клубу. Внутри было полным-полно. Пахло потом, как в спортзале. Пацаны в обычных зимних рукавицах молотили по самодельным боксерским мешкам.
Зван сказал Андрею:
– Зачем бокс? Зачем самбо? Надо качать мышцы и отрабатывать удар. Нужно валить одним ударом. Тебе повезло, что первым ударил ты, а не Жгучий.
Зван дал знак Волдырю, тот что-то крикнул пацанам. Те встали в хищные позы.
– Кто чухан? – выкрикнул Волдырь.
– Не человек! – заорали пацаны.
– Кто пацан?
– Человек!
– Кто автор?
– Человек с большой буквы!
– Нужно ли бояться зоны?
– Нет!
– Чего нужно бояться?
– Стать козлом!
– Тебя повязали. Твой ответ на все вопросы?
– Не помню! Не знаю! Не видел! – дружным хором, выпучив глаза, орали стриженные под ноль пацаны.
У Андрея мурашки забегали по затылку. Кажется, этим ублюдкам было до балды, кого грабить, бить, насиловать – лишь бы отвести душу. Зван ухмылялся. Он повел Андрея на сцену, потом за кулисы и открыл дверь в кабинет заведующего клубом. Там стоял накрытый стол, играла радиола, а на диване развалясь сидела Жанка.
– Опохмелишься? – спросил Зван.
Андрей отказался.
– Тогда ешь, – сказал Зван. – Ешь и слушай. В Новостройке сейчас сколько домов? Восемь. А через год будет шестнадцать. Еще через год – тридцать два. Об этом в газетах пишут. Считай, новый город вырастет. А у вас полный разброд и никакого порядка. Мы хотим, чтобы ты был основным. Как на это смотришь?
«Это нужно им, а мне-то зачем?» – подумал Андрей. Ему хотелось есть, но кусок не лез в горло.
– У тебя и твоих пацанов будет все: авторитет, бабки, общие телки. Короче, все необходимое для жизни, – продолжал Зван. – Мы все покажем, всему научим. Ну и, конечно, полная свобода. Никто вас пальцем не тронет.
– Но тогда нас начнут гнуть центровые, – заметил Андрей.
Зван тонко улыбнулся.
– А разве сейчас не гнут? Разве вы свободно ходите по городу? Ты пойми, Корень, не получится у вас нейтралитета. Рано или поздно придется вступить с кем-то в союз. То ли с центровыми против нас, то ли с нами против центровых. В противном случае и мы будем вас гнуть, и они. Вам оно надо? Я понимаю, там, где вы раньше жили, такого не было. Но знаешь, брат, надо приспосабливаться. Иначе труба.
Жанка выпила, быстро захмелела и начала льнуть к Андрею.
– Слышь меня, хочешь, я буду только с тобой?
Андрей отодвинул ее плечом.
– Дай пожрать человеку, – сказал Зван.
– Слышь меня, а ты че такой худой? – хохотала в ухо Андрею Жанка. – Она обратилась к Звану: – Корень будет моим, ладно? Хватит мне быть общей. Ну, Зван, ну скажи, что так будет!
– У Корня любовь, – сообщил Зван.
Жанка скривила грубо накрашенный рот.
– К Катьке Вебер, что ли? Так ведь она старуха для него! И ее любит Жгучий. У Жгучего и так на Корня зуб. Он же выйдет из СИЗО, башку ему оторвет. – Она снова повисла у Андрея на плече. – Слышь меня, Корень, мне тебя жалко.
Пришел и сел за стол Волдырь. От него несло потом. Волдырь выпил и стал чавкать, а Зван негромко читал ему нотацию:
– Не надо обижать потерпевших. Зачем нам лишние неприятности?
– Если не обижать, ничего иметь не будем, – оправдывался Волдырь. – Не нагонишь жути, кто что даст?
Зван обратился к Андрею:
– Поимей в виду: если меня закроют, автор – Волдырь. Его слово – мое слово. Закроют Волдыря – его заменит Джага. Джага! – повысил голос Зван. – Давай сюда общих!
Джага впустил в гримерную несколько напомаженных ватрушек.
– Не нравится Жанка, выбирай любую, – сказал Андрею Зван. – Выбирай и веди. У нас тут есть отдельный кабинет.
– Зван! – возмутилась Жанка.
– Не хватало мне на винт намотать, – проворчал Андрей.
Зван развел руками и сказал пьяным голосом:
