Андрей пошел домой за собранным чемоданом. Как только за ним закрылась дверь, Аля позвонила матери и сказала, чтобы за нее не тревожились. Она рядом, но ночевать не придет.
Андрей объявил матери, что уезжает. Анна Сергеевна, естественно, была против.
– Мало ли что ты решил. Отец тебя не пустит.
Долго объясняться было некогда. Андрей взял чемодан и выскользнул за дверь.
Аля не отходила от окна. Она увидела его идущим по двору. И через минуту встретила в дверях. Они бросились друг другу в объятья. Аля плакала. Андрей понимал, что это означает. Он сам едва сдерживал слезы. Он не мог ни о чем думать. Но что-то подсказывало ему: парень, это и есть счастье. Ты держишь в руках свое счастье и можешь делать с ним все, что хочешь, но не будь скотиной, не пользуйся доверчивостью этой девочки. Это единственное в твоей жизни, что еще осталось чистым. Не торопи события: если это твое, оно останется твоим.
– Скажи только «да», и я буду твоей, – благодарно шептала Аля.
– Нет, – ответил Андрей. – Не сейчас.
…Они заснули только под утро. Их разбудил звонок. Это был Генка. Он сказал, что Мишка внизу, во дворе, а Джага уже подъехал и ждет их.
Через полтора часа ребята сидели в самолете. До сих пор никому из них не приходилось летать. Настроение было приподнятое, лихорадочное. Стюардесса дала леденцы и велела пристегнуться. Ил-14 вырулил на полосу и, взревев моторами, пошел на взлет. Город с высоты казался еще меньше, чем был на самом деле. И скоро совсем исчез. Самолет вошел в облака, его начало трясти. Стало немного страшно. Но стюардесса спокойно улыбалась.
– Вы кто, мальчики? Спортсмены, что ли?
– Спортсмены, – бодро отозвался Генка.
– А куда летите?
– В Крым, – сказал Андрей.
Ему казалось, что они летят в сказку.
Гастроль
В Омске ребята пересели на другой самолет и долетели до Москвы. Там их ждала еще одна пересадка – на Симферополь. В Крым они прилетели поздно вечером. Никто их не встречал. Ни у трапа самолета, ни у входа в аэропорт.
Ребята перекусили в буфете и сели на скамейке в зале ожидания. Настроение было испорчено. Особенно переживал Андрей. Он чувствовал себя виноватым.
Неожиданно к ним подсел шустрый старикан в соломенной шляпе. Ребята не верили глазам. Это был Сысоич.
– Думали, уже не свидимся? А ну давайте за мной!
Сначала ехали ночным автобусом до Ялты. Потом шли пешком по городу, избегая освещенных улиц. Свежий ветер приносил запахи моря и шум прибоя. Вышли на берег. У кромки залива, среди скал лепились домишки.
– Пришли, – объявил Сысоич, открывая калитку и впуская ребят в маленький дворик.
Он включил свет. Ребята огляделись. Белые стены мазанки были увиты виноградной лозой. Огромные гроздья висели повсюду.
– Ешьте, огольцы. От пуза ешьте, – ворковал Сысоич.
Посреди двора стоял стол, вокруг – скамейки. Чуть в стороне под навесом – три кровати.
– Спите здесь, в доме душно, – сказал Сысоич. – А я пойду к своей Дусе-продавщице. Приду утром. – Предупредил не очень строго: – Если рано встанете, отсюда – только на море, больше – никуда.
Старикан исчез за калиткой.
Вдали мерцали в черном воздухе гирлянды огоньков. Это стояли на рейде корабли. Зрелище было непривычное. Ребята не могли оторвать глаз. Начало было классным. Если так и дальше пойдет, чего еще желать от жизни?
Утром ребята купались в море и азартно ловили крабов. Когда вернулись, Сысоич сидел во дворе за грубо сколоченным столом и пил кефир. С ним был парень лет двадцати. Лицо его кого-то напоминало.
– Вилен, – буркнул парень, не протягивая руки.
Это был сын Петра Палыча. «Сказать или не сказать, что знаю его отца?» – подумал Андрей. И решил, что не стоит торопиться.
Вилен держался высокомерно. Просто сопли пузырем. Хотя особых данных не имел. Вертел тонкой шеей с ямкой на затылке. Смотрел неприятным взглядом. Глаза были странные, с огромными зрачками. Говорил писклявым голосом.
– Будете ходить за мной и делать, что скажу.
– А конкретно? – спросил Андрей.
Вилен достал из старой спортивной сумки тонкую резиновую трубку и бутылку с керосином.
Ребята переглянулись. Стало примерно ясно, какая им отводится роль. Но хотелось большей определенности.
– Кого поджигать будем? – спросил Андрей.
– Опасных людей, – сказал Вилен.
Андрей посмотрел вопросительно на Сысоича. Тот сидел за столом и курил, не поднимая глаз. Всем видом показывал, что его дело маленькое. Это было странно. Кто тут главнее? Он, старый авторитетный блатной, или этот худосочный Вилен, сынок мусора?
– Поясни, что и как делать, – сонно произнес Сысоич.
Вилен рассказал. Технология была простая. Минутное дело – и квартира в огне.
Ребята озадаченно молчали. Андрей вспомнил, что в их городе вскоре после ареста слободских загорелись две квартиры. Теперь можно было догадаться, что там жили свидетели или потерпевшие, на которых нужно было нагнать жути и заставить отказаться от показаний.
– Я не буду это делать, – твердо сказал Мишка.
Андрей повернулся к Сысоичу.
– Неужели нас для этого сюда послали?
Сысоич укоризненно посмотрел на Мишку.
– Раньше, сынок, надо было отказываться.
– А мне не говорили, что надо делать, – возразил Мишка.
– Зачем тогда подписался? У нас, сынок, так: если поехал, значит, готов на любую работу.
– На любую – не готов, – еще тверже сказал Мишка. – А если в квартире кто-нибудь есть?
– Предварительно позвонишь или постучишь в дверь, убедишься, что никого, тогда и делай, – сказал Вилен.
Мишка покачал головой.
– Все равно – нет.
Вилен перевел взгляд на Андрея и Генку.
– Вы тоже – нет?
– Тоже, – сказал Андрей. – Что угодно, только не это.
– Хоть бы спросили, что започем. Ведь работа хорошо оплачивается, – укоризненно произнес Сысоич.
Андрей, Генка и Мишка стояли на своем. Это у них на лицах было написано.
Вилен обратился к Сысоичу:
– Ну и что делать? У нас заказ. Не выполним, всем плохо будет.
– Почему не выполним? Выполним. Сам все сделаешь, – тихо сказал Сысоич.
– Я? – ткнул себя в грудь Вилен.
– А кто ж еще? Кому еще можно доверить?
Вилен кивком показал на ребят:
– А этих зачем прислали?
– У них еще одно задание, – сказал Сысоич. – От него не откажутся.
