Димка покачал головой.
– Легко сказать – по порядку. Когда блатные разъехались, чехи устроили свой слет: собрались со всего Казахстана. Мы играли одну лезгинку и смотрели зикр. Они танцевали эту дикость в ресторане! Это надо было видеть! Ну, короче, чехи со всего Казахстана требуют освободить Алихана, считают, что Крюк его спровоцировал, обозвал козлом. Мол, по их законам, Алихан ответил на оскорбление как мужчина – ударом ножа. В общем, давят на суд. Сами понимаете, этот номер у них не пройдет, никто Алихана не освободит, но срок могут дать по минимуму. Власти боятся побоища, как в Аркалыке. И чехи на этом играют. Требуют, чтобы Алмаза и Звана либо посадили, либо убрали из города. А слободские боятся, что чехи устроят им еще одну бойню, и поднимают другие районы. Слободку-то били взрослые чечены, теперь и со стороны русских в конфликт втягиваются молодые мужики. Милиция прямо на ушах стоит: сводит Адама то с Алмазом, то со Званом, пытается их помирить. Но, говорят, ничего не получается.
– Вот почему во дворе пусто, – заметил Генка.
– Люди боятся даже днем ходить по улицам, – со страхом проговорил Димка. – Слободские срывают зло на новостроевских. Опять пристают с поборами. Давайте я лучше Алю позову. Она больше меня может рассказать.
Димка набрал номер. Андрей выхватил у него трубку и услышал голос Али.
– Это я – сказал Андрей. – Мы приехали.
В ответ послышался почти крик:
– Я сейчас!
Андрей положил трубку. Рука его дрожала.
– А вы изменились. Как-то неудобно звать вас мальчуганами. У вас-то как дела? – спросил Димка.
– Нормально – сказал Андрей.
– Джага как-то раз интересовался, – вспомнил Димка.
– Алмаз беспокоится, – усмехнулся Генка.
– Погодите, а где Мишаня? – спохватился Димка. – Он что, не приехал?
– Нет, – коротко ответил Андрей. Он не хотел раньше времени расстраивать чувствительного Димку.
Но тот уловил неладное.
– Постой, по-моему, вы чего-то недоговариваете? Что с Мишаней?
– Мишани нет, – сказал Генка и часто заморгал.
– Как нет? – замер Димка.
Андрей тихо спросил:
– Можно, мы переночуем у тебя?
– Какой разговор? Но, может, ты все-таки скажешь, где Мишаня?
– Димыч, сыграй «Школьный вальс», – попросил Андрей.
Теперь Димка все понял окончательно. Он налил в рюмки коньяк, поставил четвертую рюмку, наполнил и ее. У него тряслись руки и беззвучно шевелились губы. Похоже, он ругался.
Они выпили не чокаясь. Димка сел за фортепьяно и медленно прошелся пальцами по клавишам. Сегодня «Школьный вальс» звучал особенно горько. В горле застревал комок. Генка сделал вид, что дым от сигареты попал ему в глаза. Андрей глядел в одну точку.
Аля уже примчалась. Она стояла в дверях и пыталась понять, что происходит. Первым ее увидел Андрей. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом Андрей встал, вышел в коридор и обнял девушку. Алю била мелкая дрожь. Они прошли на кухню. Аля попросила сигарету.
– Ты начала курить? – удивился Андрей.
– Я брошу, – сказала Аля.
Наконец она успокоилась и рассказала, что происходит в Новостройке. Звана не видно, а Жгучий с Волдырем совсем обнаглели. Требуют со школьников за каждый вход в школу. Тех, кто отказывается платить, бьют по графику, в одно и то же время. Занимаются прикидкой: подходят и требуют отдать что приглядели из одежды. Чтобы рассчитаться с вымогателями, новостроевские тащат из дома деньги и книги, сдают их в скупку. Родители поняли, что милиция то ли бессильна, то ли не видит серьезности положения, и установили возле школы дежурство. Но слободские зверски избили родительский патруль.
– А самое страшное, – сказала Аля, – подходят к девчонке, хватают за руку: пойдешь со мной. Куда? Зачем? Куда скажу, туда и пойдешь. Что скажу, то и будешь делать. Ах, ты честная? Неси справку.
– К тебе приставали? – спросил Андрей.
– Они чуть не затолкали меня в свой «москвич», Жгучий и Волдырь. Если бы не отчим, они бы увезли меня. Они его избили.
– Погоди, ведь он офицер. Разве он не носит оружие?
– Теперь носит. Но эти скоты получили по заслугам. Чечены так их отделали!
– Жгучего и Волдыря?
– Угу. Зубы им повыбивали. И пригрозили, что кастрируют.
«Черт! Это плохо. Хуже просто некуда», – подумал Андрей.
– Ну вы что? Я тоже хочу послушать! – На пороге кухни появился Генка.
– Давайте все сюда! – крикнул из комнаты Димка.
…Они сидели в гостиной. Аля и Димка, перебивая друг друга, рассказывали о положении в городе. Андрей слушал внимательно, успевая размышлять. Если Алмаз в городе, то почему так ведут себя Жгучий и Волдырь? Выходит, блатной не держит своего слова. Неужели круто изменил свое отношение к нему, Андрею? Похоже на то. Но почему? В чем причина? Скорее всего, был звонок из Ялты. Кто-то сообщил, что там произошло. И Алмаз решил, что они сбежали вместе с драгоценностями.
«Если так, то ничего страшного, – думал Андрей. – Я принесу Алмазу сумку с рыжьем, и он успокоится. Куда хуже другое: что нам-то с Генычем делать? Документов при Мишане не было. Но все равно, рано или поздно милиция узнает, кто он и откуда. И тогда нас возьмут. И мы уже не отвертимся».
Андрей чувствовал, что для сопротивления милиции у него не осталось сил. Он устал, ему опротивело все до чертиков. Ему хотелось, чтобы все кончилось. Он только не знал, как остановиться, где поставить точку.
Неожиданно Генка склонился к уху Али и сказал ей что-то. Потом точно так же, шепотом, сказал Димке. Потом все трое, заговорщически улыбаясь, окружили Андрея и принялись драть его за уши. И он вспомнил: мама дорогая, у него ж сегодня день рождения. Восемнадцать лет! Совершеннолетие!
Димка открыл шампанское. Аля достала из серванта старинные фужеры на невероятно длинных ножках. Генка наполнил фужеры.
Димка сделал дирижерское движение рукой, и они спели втроем:
– «…В жизни раз бывает восемнадцать лет…»
Андрей счастливо улыбался. Ему никогда еще не было так хорошо.
Аля посмотрела на него как-то странно, пошла в прихожую и вернулась со своей сумочкой.
– Хочу кое-что тебе подарить. Только не насовсем, – сказала она Андрею.
Все с интересом ждали, что будет дальше.
Аля открыла сумочку и вынула из нее пистолет Марголина.
Парни смотрели онемело. Первым пришел в себя Димка.
– Это что, настоящий?
Аля вынула обойму, полную малокалиберных патронов, и вставила ее обратно.
– Александра, ты в своем уме? – строго спросил Димка.
