Уоррен двинулся вслед за странным гостем по скрипучей лестнице. Раз не дали нести багаж, то хоть проводить в номер. Но тут гость развернулся и — шурх! — вытащил еще одну карточку, на этот раз с большим красным Х.
Наверное, это означает «Оставьте меня в покое», сообразил Уоррен. Он неуклюже поклонился и ретировался в холл.
— Знать бы, должны ли мы подать ему завтрак, — сказал он дяде.
— Очень странный тип, — пробурчал Руперт. — Даже имени своего не назвал.
Бледномордый — так Уоррен мысленно назвал гостя, пытаясь вообразить, что прячется под слоями бинта. Раны? Шрамы? Третий глаз? Перевернутый вверх ноздрями нос? Что-то очень страшное, должно быть, иначе зачем заматывать себе все лицо?
Перестук каблуков по плиткам пола пробудил Уоррена от размышлений. Он обернулся — в холл отеля вошла тетя Аннаконда. Если дядя Руперт был приземист и толстоват, то жена, которой он недавно обзавелся, являла собой полную его противоположность: высокая, изящная, элегантная. Длинные черные волосы она стянула в тугой пучок — казалось, на затылке у нее свернулась гадюка.
— Слух меня обманывает? — с порога спросила она. — Или к отелю действительно подъехал автомобиль?
— Моя королева! Любовь моя! — заворковал Руперт, щеки его раскраснелись от восторга. — Нет, ты не ошиблась. У нас в самом деле постоялец! Замечательный! Он только что прибыл.
— Во-о-от как? — протянула Аннаконда и почесала Руперта под нижней челюстью, словно кота. Лицо Руперта полыхало будто пожарная машина, из толстогубого рта вырывалось мурлыканье. (Уоррена едва не стошнило.) — Жаль, что я с ним разминулась.
Дядя Руперт женился на тете Аннаконде всего четыре месяца назад, и они все еще вели себя как новобрачные. Перед тем как встретиться лицом к лицу, они полгода переписывались. При первом же знакомстве Руперт был очарован и чуть ли не сразу же сделал предложение.
— Дорогая, — нежно вздохнул он, — ты ко мне слишком добра.
— Нет, это ты слишком добр ко мне, — заспорила Аннаконда.
— сказал Руперт. — С тех пор как ты вошла в мою жизнь, я будто заново на свет родился.
— Нет, это мне повезло! — Аннаконда широко раскинула руки и даже покружилась слегка. — Ты мой славный, сладкий принц, ты привез меня в этот сказочный заколдованный замок!
Слушать это любовное воркование и дальше Уоррен был не в силах. Он попытался незаметно ускользнуть, но тетя его окликнула:
— Уоррен, дорогой мой! Ты же проводил нашего достопочтенного гостя в номер?
Когда Аннаконда улыбалась, морщинки вокруг ее глаз шевелились, как паучьи лапки.
— Он отказался от помощи.
— Он тебя прогнал? Ох, бедный мой Уоррен! Надеюсь, ты не обиделся, — сказала Аннаконда. — Выглядишь ты и в самом деле необычно, однако это не дает взрослым права дурно с тобой обращаться.
Так нежно звучал ее голос, что дядя Руперт не заметил, насколько оскорбительны сами слова. А Уоррен и вовсе не обращал на них внимания. Он знал, что есть в его внешности неудачные черты: жабья физиономия, серая кожа, кривые зубы. Зато Уоррен гордился красивыми волосами — у всех прежних Уорренов тоже имелась пышная шевелюра — и верил, что это компенсирует худшие из его недостатков.
— Мне у себя в комнате сажу подмести нужно, — сказал он. — Я пойду?
— Ну конечно, лапонька! — ответила Аннаконда. — Я же знаю, как ты любишь работу по дому. Ни за что бы не стала тебе в этом мешать.
Поднимаясь по лестнице, Уоррен услышал за спиной смех дяди.
— Какой странный паренек! Где это слыхано, чтобы мальчик охотно убирал свою комнату? Уж точно не от меня ему эта привычка досталась.
Тетя тоже засмеялась:
— Конечно, любовь моя, не от тебя! Ты принц, уборка — не твое дело.
Уоррен тяжко вздохнул. Дядя Руперт не принц, а обыкновенный лентяй. Никогда ничего не починит, не приберет, любая работа — не его дело. Отец, Уоррен Двенадцатый, был бы так на него сердит! Уоррен Двенадцатый всегда говорил, что усердный труд формирует характер.
Уоррен поднялся на четвертый этаж и заглянул в кладовку для метел и щеток. Отскочил в испуге: внутри его уже поджидала тетя Аннаконда.
— Долгонько ты плелся! — прошипела она и сунула ему в руку метлу.
— Как это вы… — Уоррен хотел спросить, как тетя попала на четвертый этаж, не обогнав его на лестнице, но передумал. Тетя все время внезапно исчезала и появлялась откуда ни возьмись. Одна из множества тетиных тайн.
Аннаконда шагнула вперед, нависла над крошечным племянником, крепко уперлась узловатыми руками в костлявые бедра, которые проступали сквозь ткань платья. Пропала улыбка, надеваемая, будто маска, при супруге: темные глаза Аннаконды грозно сверкали, длинное лицо вытянулось в свирепом оскале.
— Отвечай! — зашипела она. — Кто этот таинственный гость? В каком он номере?
— Я ничего не знаю, — пробормотал Уоррен, ежась под гневным взглядом тети. — Дядя Руперт дал ему ключ, а куда он пошел — я не видел.
— Как он выглядит? Что он говорил?
— Высокий и худой… весь в черном. Кроме лица, оно замотано белым бинтом. И ничего не говорил, только показывал карточки. А еще у него красная сумка.
— А про Всевидящее Око? — наседала Аннаконда. — Про Всевидящее Око он говорил?
— Ни слова не говорил, — повторил Уоррен. — Я думаю, это обычный турист, остановился у нас по пути.
— Он ищет Око! — прошептала Аннаконда. — Я уверена! Зачем бы еще ехать в это ужасное место? Он ищет Око, он хочет его украсть!
Уоррен уже наслушался немало о Всевидящем Оке, таинственном сокровище, спрятанном где-то в отеле, — так считала Аннаконда. Как только она вышла замуж за Руперта и приехала сюда, так и принялась выспрашивать. Уоррен знал, что Око — легенда, все равно что гигантские насекомые, якобы таящиеся в лесу, или призраки, подстерегающие в лабиринте из живой изгороди.
— Вряд ли он ищет Всевидящее Око, — честно сказал он.
— Ты малое дитя, ничего не смыслишь, — отмахнулась Аннаконда. — Вот что: как только увидишь снова этого таинственного гостя, сразу меня зови. Понял?
