— А теперь ешь. Досыта, от пуза.
— Надо оставить немного места для овсянки, иначе тетушка что-нибудь заподозрит.
Шеф Буньон усмехнулся.
— Когда закончишь, пожуй листок мяты, чтобы она чеснок не унюхала.
Через несколько минут Уоррен уже начисто вытер тарелку хлебом и превесело облизывал пальцы. Он заметил, что шеф Буньон смотрит на него и вроде бы погрустнел.
— Что случилось? — спросил Уоррен.
— Ничего, — ответил шеф, прокашливаясь. — Мне вспомнилось, что твой отец тоже обожал это блюдо.
— Он тоже? Правда? — Уоррен всегда хотел побольше узнать о родителях, пусть даже какие-то мелочи, пустяки.
— О да, без сомнения. С тех пор как твоя мама умерла — а ты был еще совсем малышом, — он ел рагу каждый вечер. Говорил, это лучшее утешение.
Уоррен заглянул в пустую тарелку и прислушался к тому, как в животе разливается тепло.
— То-то оно мне так нравится.
Шеф смахнул слезу своей похожей на лапу рукой.
— Чертов лук, глаза потекли, — пробурчал он, возвращаясь к разделочной доске. — Доедай и ступай накрывать на стол. Не стоит опаздывать.
Он сунул в карман Уоррену десерт — пирожное-пудинг, свое фирменное изделие, нежный шоколадный мусс в твердой оболочке — и велел поспешить.
Уоррен проворно загрузил в служебный лифт накрытые подносы с ужином для обитателей отеля. Сначала он поднялся на пятый этаж и доставил поднос мистеру Фриггсу, своему учителю и единственному постоянному гостю отеля. Мистер Фриггс жил тут с тех пор, как Уоррен себя помнил, но никогда не выходил из библиотеки, даже в столовой не появлялся. И на этот раз Уоррен застал его за столом, уткнувшимся носом в книгу.
— Ого, уже время ужинать? — спросил мистер Фриггс, потирая глаза. — А я на весь день погрузился в старые войны Фаунтлероя. Расскажу тебе о них на следующем занятии. Как раз о твоем тезке, кролике Уоррене. Жду тебя завтра утром, верно?
— Конечно! — подтвердил Уоррен. Занятия с Фриггсом скрашивали Уоррену полные трудов дни. Он узнавал от него предания об отеле и судьбы всех своих двенадцати предков. Похоже, мистер Фриггс знал о каждом из них, и очень много.
— Я слышал, как утром дядя звал тебя, — сказал мистер Фриггс. — Кажется, он был в панике. Все ли у вас в порядке?
Уоррен кивнул.
— Да, у нас новый гость.
— Гость! Вот как! — воскликнул мистер Фриггс. — И как же его зовут?
Уоррен рассказал ему про бледномордого и про странные обстоятельства его появления.
— Боюсь, я ничего толком не знаю. Пока. Но тетя Аннаконда убеждена, что он приехал украсть Всевидящее Око.
— Опять эта чушь! — возмутился мистер Фриггс. — Сто раз ей объяснял: Око — всего лишь сказка. На самом деле его нет!
Он обвел рукой библиотеку, тысячи журналов и книг для записи, громоздящиеся горы бумаги.
— В моем распоряжении полная история семейства Уорренов, и, смею тебя заверить, здесь нет ни единого упоминания о Всевидящем Оке. Его попросту не существует!
— Я-то вам верю, мистер Фриггс, — сказал Уоррен. — Но тетю Аннаконду это не остановит. Она убеждена, что Око существует на самом деле.
Мистер Фриггс печально покачал головой.
— Неприятно это говорить, но порой я думаю, она вышла замуж за твоего дядю только ради того, чтобы подобраться к воображаемому сокровищу.
В последнее время Уоррен тоже ловил себя на такой мысли. При дяде тетушка становилась ласковой, будто котенок. Но стоило Руперту отвернуться (или задремать на кушетке в холле), и она принималась выдергивать из буфетов ящики и разламывать на части рояль. И никогда не прибирала за собой. На отель ей, видимо, наплевать!
— Рано или поздно она сдастся, — сказал Уоррен. — Она уже все комнаты и коридоры обыскала. Уже и заглядывать больше некуда.
— Надеюсь, ты прав, — ответил мистер Фриггс, покосившись на часы. — Но боюсь, в данный момент она ищет не Око, а свой ужин. Не заставляй ее ждать.
Уоррен сообразил, что снова изрядно задержался. Помчался обратно в лифт и спустился на второй этаж, там сгрузил подносы на старую тележку — она, как и всё прочее в отеле, видала дни и получше. Развернувшись, Уоррен повез ужин в главный обеденный зал. Посреди зала стоял огромный стол красного дерева: когда-то здесь накрывали банкеты на двадцать человек. Уоррен еще помнил времена, когда торжественные ужины происходили каждый вечер. Нарядные гости спускались из номеров в зал, вели оживленную беседу, звенели бокалы, в стороне музыканты играли бодрые мелодии. После ужина — танцы, обычно до глубокой ночи.
А теперь в обеденном зале сумрачно и холодно, точно в пещере. Уоррен толкал перед собой скрипучую тележку, ее колеса громко дребезжали. Над головой люстра: когда-то она ярко сверкала, а теперь ее выключили, чтобы сэкономить электричество. Вместо люстры зажигали свечи, и причудливые тени метались по стенам.
Уоррен поставил тарелки с рагу и корзинки хлеба на разные концы стола — для дяди и для тети. Между ними — крошечную тарелку овсянки для себя. Как раз когда он переливал шипучку с экстрактом сарсапарели (излюбленный напиток дяди Руперта) в стакан, послышались шаги. Уоррен поднял голову: тетя и дядя вошли в огромный зал. Ровно пять — их шагам аккомпанировал грохот и звон многочисленных гостиничных часов.
С видом заправского кавалера Руперт выдвинул для жены кресло — ножки в форме лап громко царапнули пол — и побежал на свое место, в дальний конец стола. Сразу же уткнулся лицом в свою тарелку, испуская громкое радостное чавканье. Капли помидора потекли по двойному подбородку.
Аннаконда оглядела свою еду с неудовольствием.
— Что за месиво? — злобно прошипела она Уоррену так, чтобы Руперт не услышал. — Такое и мужики есть не станут.
— Рагу, тетя, — ответил Уоррен. — Оно вкусное.
Аннаконда прищурилась.
— А ты откуда знаешь, Уоррен?
— Я… э-э…
— Ты его отведал? Без моего разрешения?
— Любовь моя! — окликнул Руперт жену с дальнего конца стола. — Это же упоительно! Шеф Буньон снова превзошел себя.
Аннаконда мгновенно прогнала морщину со лба.
— Да, мой дорогой! — прочирикала она. — Шеф Буньон просто клад. Но у меня, кажется, проблемы с желудком, придется отослать мою порцию на кухню.
— Нет-нет! Пусть Уоррен отдаст твою тарелку мне! — взволновался Руперт. — Зачем же хорошей еде пропадать.
