Уоррен взял тарелку Аннаконды и отнес дяде, который, ни минуты не медля, занялся добавкой. Возвращаясь к тетушке, Уоррен прошел мимо предназначенной ему миски овсянки и заметил, что каша остывает. Холодная будет, липкая. Фу.
— Жаль, что вам не понравилось рагу, — сказал он Аннаконде. — Принести что-то другое?
Аннаконда подалась вперед и понюхала воздух возле его лица.
— Пахнет чесноком, вот как?
Уоррен зажал рот ладонью, но было поздно: он забыл пожевать мяту.
— Н-нет, то есть вряд ли…
Аннаконда вытянула костлявый палец и сколупнула морковное пятнышко с галстука Уоррена.
— Ты ел эту гадость! Как ухитрился? Шеф Буньон ослушался моего приказа?
Уоррен побледнел. Уж конечно, он не хотел навлечь беду на шефа Буньона. Аннаконда и так выискивала предлог, чтобы его уволить.
— Н-нет, тетя, шеф ни в чем не виноват. Я попробовал рагу, когда он отвернулся.
— Значит, ты будешь наказан.
Уоррен повесил нос и ждал, пока Аннаконда, постукивая себя по подбородку, предавалась любимому занятию — придумывала наказание. Однажды она послала его в лес собирать медвежье дерьмо. В другой раз заставила накрасить ей ногти и придать им форму треугольника. От ядовитого запаха лака его чуть не стошнило (что уж говорить о медвежьем дерьме!).
— Ага! — вскричала Аннаконда. — Придумала! Пойдешь в лабиринт из живой изгороди и отыщешь его центр. Часами будешь там бродить, пока выберешься.
Старый лабиринт позади отеля зарос колючками, там поселились дикие звери. Даже в пору, когда отель процветал, там было страшновато — ходили слухи, что в лабиринте обитают призраки. Но это не помешало Уоррену исследовать каждый его дюйм. Он подолгу играл среди темных вечнозеленых зарослей и знал каждый поворот тропы как свои пять пальцев.
— Только не в лабиринт, тетя! Не надо! — заныл Уоррен, падая на колени и стараясь изобразить отчаяние.
— Ступай сию минуту! — злорадно усмехнулась она. — И пока не дойдешь до центра, не возвращайся.
— А как я докажу, что был там?
— В центре лабиринта стоит памятник Уоррену Первому, — сказала Аннаконда. — На цоколе статуи есть надпись. Спиши ее, от слова до слова, и принеси мне. И не смей возвращаться, пока не спишешь ее!
На другом конце стола Руперт знай себе жевал и глотал, не прерываясь. Не вслушиваясь в их разговор, он добрался до десерта и с пугающей скоростью пихал себе в рот пирожные-пудинги. Скоро он крепко заснет: дядя любил вздремнуть после еды «для пищеварения».
— Пошел! — скомандовала Аннаконда.
— Да, тетя, — покорно отвечал Уоррен и, только выйдя за дверь, широко улыбнулся. Наконец-то страшная кара обернулась пустяком.
Если бы кто-нибудь заглянул в комнату Аннаконды (что было бы непросто, потому что дверь она держала на тройном замке), то убедился бы, что тетя Уоррена — вовсе не обычная женщина. Она ведьма! Повсюду были разбросаны книги и свитки на редких и древних языках. Каждый дюйм на полках занимали горшки с пахучими маслами, травами, рыбьими зубами. Тетушка даже поставила прямо посреди комнаты железный котел: из этого вместительного сосуда поднимались порой таинственные струйки дыма, хотя с виду он оставался пуст.
Каждый вечер после ужина Аннаконда уединялась в этой комнате. Вот и сегодня ее противный муж Руперт заснул прямо за столом, храпел, уткнувшись лицом в тарелку, а племяннику она придумала дурацкое поручение, чтоб не мешал. Ей пора было заняться новой ученицей.
Девочка дожидалась ее, сидя в кресле. На вид лет двенадцати, волосы светлые, кожа точно пергамент.
— Надеюсь, ты доехала благополучно? — осведомилась Аннаконда.
— Да, ваша мрачность, — ответила девочка. — Поездка была длинная, но я рада, что наконец добралась. Отель очень… приятный.
— Отель ужасен! — рявкнула Аннаконда. — Жалкая дыра! Омерзительная! Но ты, моя юная ученица, не пожалеешь о том, что попала сюда. Я многому тебя научу. Ты обретешь силу, о какой и не мечтала.
Девочка склонила голову:
— Я очень на это надеюсь.
Аннаконда сунула руку в карман платья и вытащила длинный изогнутый предмет цвета кости, острый, словно коготь. От этого предмета как будто исходила темная аура; ученица подалась ближе, любопытствуя.
— Знаешь, что это? — спросила Аннаконда.
— Нет, ваша мрачность.
— Большая редкость — зуб мальвудианской мантикоры, я украла его в своем родном городе перед тем, как меня изгнали.
— За что вас изгнали?
— Это не имеет никакого значения! — рыкнула Аннаконда. — Важно другое: меня лишили магической силы! Ограбили! Я все еще могу превратиться в животное-духа и ползать по полу…
— Простите, ваша мрачность, вы сказали — в животное-духа?
— Да, да, у каждой ведьмы есть животное, в которое она может обращаться — и снова принимать свой облик — сколько пожелает. Но все остальное я могу делать только при помощи зуба!
Девочка вытащила блокнот и торопливо записывала все, что слышала от Аннаконды.
— С помощью зуба вы накладываете заклятья?
— Осталось только одно заклятье. Боюсь, я извела почти всю магию, что была в нем. Вот когда я отыщу Всевидящее Око, тогда, знаю, все мои таланты вернутся ко мне. Я стану более могущественной, чем была!
— Так почему же не использовать заклятие зуба, чтобы найти Око? — простодушно спросила девочка.
Аннаконда глянула свирепо.
— Неужели ты думаешь, я не пыталась? — Она ткнула зубом в сторону ученицы с такой яростью, что чуть не вонзила в нее острый конец. — Половину заклятий потратила, пытаясь добыть Око. Ты себе не представляешь, во что мне обошлись эти поиски!
— Прошу прощения, ваша мрачность, — сказала девочка. — Я буду помогать вам изо всех сил.
— Еще как будешь, — откликнулась Аннаконда. — Для начала прилипни тенью к моему племяннику Уоррену. Странный парень: зубы кривые, лицо как у мухи. Найдешь его в лабиринте из живой изгороди. Надеюсь, он там всю ночь проведет, блуждая кругами.
— А когда я его найду, что с ним сделать?
— Ничего не делай, следи за ним. Я ему не доверяю: парень твердит, будто знать ничего не знает о Всевидящем Оке. Двенадцать поколений его предков прятали это сокровище, а он уверяет, будто это сказки! Хочет сбить меня со следа.
— Я разыщу его, ваша мрачность!
И ученица исчезла во вспышке яркого света.
Глава III,
в которой Уоррен входит в лабиринт
