— Саша… Ты так уверен, что любишь её? — направляется к Женьке и опускается на корточки, — Ты ещё не передумала? С ним хочешь быть? На работе одна. В ресторане другая. В постели третья. Да, да! Ты третья! — тихо произносит, внимательно смотря в лицо Жени.
У малышки глаза моментально влажными становятся. Она смотрит на меня так невинно. Наивно. Доверчиво.
— Да пошёл ты! Сукин сын! — плюёт в лицо Анашкину. Тимур в стороне рот рукой прикрывает, второй пистолет сжимает.
— Не смей! — ору, когда старик руку поднимает. Бить задумал? При мне же? Достаю из кармана зажигалку и чиркаю. — Ты же не хочешь, чтобы всё это сгорело?
Он поднимается, злобно посмотрев на Женю. Ради денег, тварь, на всё готов. Но я не предоставлю ему это удовольствие.
— Саша… — умоляющий голос Аллы доносится сзади, — Пожалуйста, прости меня… Отпусти меня, дай уйти. Я не виновата… — ревёт.
— Заткнись! — кричу ей и снова возвращаюсь к Анашкину, — Зачем ты так с отцом? Ты не оставил у него почти ничего. Почему ко мне не пришёл?
— Он мне не друг! И никогда не был! Я ведь обещал ему, что однажды он моей тенью станет! Я терпеть не мог вашу счастливую семью с самого первого дня знакомства! И… Я его не подставлял, что за глупость?!
— Всё в камеру сам рассказал, придурок! — усмехаясь. Замечаю, как Женька на ноги встать пытается. — Забыл? У меня в квартире?
У него глаза расширяются. Но по взгляду вижу — он мне не верит.
— Нет! — он поднимает оружие и в меня целится. Чуть крючок сжимает. — Это чушь! Ты врёшь!
— Нет, нет! Пожалуйста. Не надо. Не стреляйте, пожалуйста! — выкрикивает Женя, на что он отвлекается.
Бросаюсь вперёд и бью ногой его руку. Оружие падает на пол с грохотом, но старик оказывается слишком шустрым. Достав из кармана нож, делает шаг вперёд. Прикрываю Женю всем телом, отворачиваясь спиной к старику. Плечо отзывается тупой болью. Острой. Ноющей. Затем выстрел из пистолета.
— Алекс! — кричит, обнимая меня Зеленоглазка. — Алекс?! У тебя… У тебя… Алекс?! Кровь?!
Женя
Я обнимаю сильную шею Алекса от страха и схожу с ума, когда вижу его окровавленное плечо. Одна мысль о том, что он может умереть, его может не стать, приводит меня в ужас. Я просто не смогу жить без него. Жизнь, которая стала для меня такой ценной, после того, как его встретила. Пусть и пострадала я немало — потеряла малыша. Но ему тоже больно, не только мне.
Кричу что-то невнятное, а Гордеев пытается меня успокоить. Всё крепче прижимаюсь, чувствуя его горячее дыхание у себя на виске. Затем он целует меня взасос, несмотря на сильно разбитую губу. Жадно. Голодно. Так, будто сильно соскучился и не хочет отпускать.
— Всё. Всё, малыш. Всё хорошо. Это всего лишь царапина. — он сглатывает нервно и челюсть сжимает, а я понимаю — никакая это не царапина. Обнимает меня крепче. Его сердце стучит так громко, будто готово вырваться из груди.
Псих, как мусор на полу валяется. Мужчина, ругающий ту блондинку выстрелил в старика. Ранил ногу. Значит, он — кто-то из людей Алекса. Не просто так же меня защищал.
— Заткнись, — рявкает на ненормального Алекс, — Тимур, уведи его отсюда.
— Уведём. Тимофей всех "возьмёт", потом и этих… — смотрит на блондинку, а потом на психа. Усмехается.
Бывшая секретарша, обнявшая себя за плечи, трясётся. Есть из-за чего. Растрёпанная, тушь по лицу потекла. Идиотка. Алекс сказал, что трахал её. За деньги. Шлюхой назвал.
Когда-то и меня так называл…
Но сегодня всё изменилось.
Я знаю! Нет, уверена! Он любит меня!
— Он и меня так же обнимал. Целовал. Утром со мной, и вечером перед уходом — тоже. А потом та блондинка появилась и он меня бросил. Не волнуйся, и тебя выкинет! Он бесчувственный, разве не видишь? — блондинка то ли плачет, то ли смеётся. Непонятно. Но её слова больно проникают в сердце, словно игла острая. Режет. Жжёт.
Она про Катю?
Смотрю на неё, не отводя взгляда, хоть и Алекс шепчет на ухо ласковые слова, которые я не понимаю через шум в голове.
И я снова ведусь на провокационные слова?
Тимур поднимает её схватив за ворот пальто, выводит наружу.
— Саня?! Глубокая рана? — слышу голос второго мужчины. Он надевает на руки психа наручники и тянет за собой.
— Всё отлично. — уверяет Алекс.
Старик кричит, орёт, что ещё придёт и отомстит. Что не всё кончено, но полицейский затыкает ему рот одним словом.
В голове не укладывается, что этот ненормальный поступил со своим другом так жестоко из-за зависти и ревности. Женщина — мать Алекса — покончила c собой, не выдержав его шантажа и угроз. Отец и так всё отдал, дабы за решёткой не сидеть.
Но он ответит за всё! Алекс не успокоится, пока этот чёртов психопат не будет наказан!
— Малыш… Жень?! — Гордеев слегка трясёт меня за плечи, после чего я немного прихожу в себя и отрываю взгляд с закрывшейся двери. — Ты чего? Неужели веришь ей? — хрипотца в его голосе вынуждает тело предательски дрожать.
— Ты же сам сказал, что… Её…
— Жень, таких у меня много было, — отрезает он грубо. — Не надо из-за каждой шлюхи думать, что я над тобой издеваюсь! Не надо верить всякой чуши! Так не любят!
— А как любят? — его слова действуют на меня слишком остро. Обида прозвучала в моем голосе. — Как?
— Я люблю тебя, Женя! — он впивается в мои губы, прижимая к холодной стене. Грубо. — Люблю! Готов грызть всем глотки, кто ещё раз хоть на метр к тебе приблизится. Всё закончилось. Больше тебя в обиду не дам, моя девочка.
— Любишь? — обхватываю его лицо руками, заставляя смотреть в глаза. — Алекс, или ты найдёшь себе старую секретаршу, или же просто обойдёшься без неё.
Он удивлённо распахивает глаза, а потом нежно улыбается, обнажая свои белоснежные зубы.
— Ты будешь работать со мной. Не позволю ни на минуту отойти от меня. — серьёзным, грозным тоном объявляет.
А я и не против.
На этот раз, соглашусь, Алекс! Больше никакого секретаря!
Пока медики проверяют рану Алекса в машине скорой помощи, я не могу отвести глаз от блондинки, которая сидит в полицейском автомобиле и пялится на нас. Тихо выхожу и направляюсь к ней. Нужно сказать пару слов, а ещё вернуть ей кое-что.
— Я на минуточку, — умоляюще смотрю на Тимура. Тот смотрит по сторонам, а потом открывает дверь.
— Две минуты, — говорит.
Сажусь и смотрю на блондинку с отвращением. Внутри кипит ревность, когда представляю, как Алекс трогает её.
— Думала сойдёт с рук? Испоганила себе жизнь. Стоило того? — цепляюсь за её волосы и что есть силы тяну назад. Она визжит, но мне по-барабану. Врезаю пощёчину, которую она заработала. — Больше никогда не смей приближаться к нам! Клянусь, убью!
