В минуту слабости я наняла детективов, и они отыскали тебя. Я хотела увидеться с тобой, поговорить и попросить прощения за то, что не сделала этого раньше. Но с фотографий на меня смотрел молодой мужчина, который не постарел ни на год. Вечная молодость – дар, который обошел меня стороной. Я уже была старухой, которая не могла соперничать с красавицами в твоих объятиях. Ты бы посмеялся надо мной, либо пожалел. Я поняла, что не выдержу разочарования в твоих глазах, и отказалась от своей затеи.
Я хотела прожить с тобой вечность, а провела человеческую жизнь без тебя. Но пусть на краткий миг, я была счастлива, и это многому меня научило. Я никогда не забуду пасмурный, но теплый весенний день в Женвилье и звездное небо Крита, твои крепкие объятия и нежную улыбку. Я люблю тебя, Риган Хэйс-Эванс. И всегда буду любить.
PS.: Это письмо тебе передаст моя любимая внучка Аннабель. Она – единственный человек, которому я доверила свое прошлое. Я знаю, ты не причинишь ей зла в память обо мне.
Искренне твоя Ив.
Он перечитал письмо несколько раз, чтобы удостовериться в том, что не сошел с ума, пропустить сквозь себя. Прошлое остается в прошлом, пусть даже оно всеми силами цепляется за остатки воспоминаний, пытаясь выбраться на поверхность. Риган не понимал Ив и не хотел искать оправданий ее поступку. Все уже произошло, так к чему бередить старые раны. Она приняла решение провести свою жизнь без него, и это ее право.
Риган достал из-под рубашки цепочку с подвеской, с которой не расставался шестьдесят два года, сдернул рывком. Металл не мог причинить вреда снаружи, но сейчас будто обрел еще одно мерзкое свойство и обжигал кожу. Риган даже коснулся пальцами груди, чтобы удостовериться, что не осталось ожога.
Он разомкнул зажимы и протянул Аннабель цепочку и часть древней безделушки, которую носила Ив.
– Это принадлежало твоей бабушке. Думаю, она хотела бы, чтобы дед вернул его. Пусть всегда будет при тебе.
Аннабель покорно кивнула, принимая подарок, и в это же мгновение морок спал. Взгляд ее стал осмысленным, она озиралась по сторонам, будто пытаясь понять, почему так медлила, и что с ней произошло.
– Спасибо, – неуверенно произнесла она, – так я пойду?
Риган пожал плечами, и Аннабель поспешно поднялась, подхватила сумку и выскользнула за дверь. Эту встречу она будет вспоминать еще долго, и вряд ли когда-нибудь сунется в предместья Эванс-Холла.
– Счет, пожалуйста, – попросил Риган у подошедшего официанта, – и ручку с листом бумаги.
Спустя пару минут Риган уже писал следующие строки: «Мой дражайше обожаемый братец! Посылаю тебе сей бесценный дар, дабы в твоем лице он обрел верного и преданного хозяина. Ежели найдешь особь человеческого рода, достойную защиты от тварей, подобных нам, осчастливь ее этой фиговиной, и будет всем хорошо. За сим остаюсь собой: засранцем, гадом, нужное допиши сам. Риган».
Вложив вторую часть древней безделушки в конверт, Риган запечатал его и написал адрес квартиры в Лондоне, где Захари появлялся достаточно часто. Завтра нужно будет отправить посылку курьером.
Он еще долго бродил по улицам, прежде чем оказался в баре на окраине, где заказал бутылку виски и лед, бокал шел в комплекте. Обезболивающие по высшему разряду.
В себя Риган пришел, когда опустела бутылка, и он заказал вторую. В существовании измененного есть свои недостатки: например, быстро надраться не получится.
Оживление за барной стойкой, случайные посетители – все это слилось в единое мельтешение, на которое Риган не обращал внимания. К счастью, прошло не десять лет и даже не двадцать. Он не был уверен, что так просто пережил бы ее смерть дважды, случись это в тридцатых-сороковых.
Какое значение имеет время? Измененные, люди, все проходит и уходит. Даже у Дариана есть свой срок, который пока еще не назван. Вечна только человеческая глупость. Усмехнувшись собственным мыслям, в которых за цинизмом тщетно пытался спрятаться от неплохо завуалированной боли, он снова попросил добавки.
Прикончив третью бутылку, Риган расплатился, а четвертую забрал с собой. Он бродил долго, до рассвета сидел на ступенях набережной, у воды: поочередно то пьянея от дикой дозы алкоголя, бродящего в крови, то трезвея от холода и воспоминаний. Потом поднялся и побрел в сторону кафе, где оставил автомобиль.
День в Ньюкасле обещал быть пасмурным. Тучи, нависшие над городом, наверняка растянулись на много миль. Дождь без устали поливал хмурых людей, спешащих на службу, автомобили, дома, скамейки и деревья. Приметив состояние Ригана, к нему шагнул было хмурый, простуженный полисмен, но встретив его взгляд, забыл о нем и направился в другую сторону.
– Я тоже был, – ответил Риган в пустоту. Ее запах снова с ним, в кармане его куртки, и это вновь причиняло боль. Помолчав, он добавил. – Счастлив.
На сиденье автомобиля Риган рухнул. Не потому что был мертвецки пьян, хотя, оставайся он человеком – а сейчас именно этого ему и хотелось, давно валялся бы в какой-нибудь сточной канаве, в мире грез. Он чувствовал себя чертовски усталым и выжатым.
Несмотря на донельзя мерзкое утро, жизнь продолжалась. Риган смотрел на женщину, спешившую по своим делам, на толстяка с собакой, тянувшего пса за собой с такой силой, что тому не то что сходить по делам, выжить бы удалось, на мамашу с ребенком, который канючил, на двух высоких джентльменов, один из которых тщетно поднимал ворот своего хлипкого плаща. Порывы ветра швыряли в лицо людям холодные дождевые капли, заставляя торопиться, подгоняя. Куда и зачем? Свои фантомные цели они видят в особом свете. Именно это заставляет их просыпаться по утрам, двигаться, спешить. Жить.
Что бы они все делали, получив в запас неограниченное количество времени и бесконечную жизнь? Риган завел машину и выехал на дорогу. Философия никогда не была его коньком, и он не собирался ничего менять. Пусть ораторствуют другие. Те, кому есть что сказать. В его случае все гораздо проще: секс, женщины, виски, иногда Дариановы поручения, будь он трижды неладен. Надо отдать ему должное, именно благодаря Древнему он до сих пор жив и не поехал крышей.
В квартире его встречала заспанная Вера. Она следовала моде, и тоже высветляла волосы, как и большинство девушек. В отличие от волос Аннабель, ее патлы такое надругательство переносили гораздо хуже. Одета она была почему-то только в его рубашку, под которой не было ничего. Разумеется, Вера не могла вспомнить, как и почему они вчера расстались, только благодарила Джулиана за то, что он не бросил ее одну в Эванс-Холле.
– Первое, о чем подумала, когда проснулась и не обнаружила тебя рядом – как ты и что с тобой. Странно, правда? – она потерла виски, пытаясь унять головную боль – вмешательство измененных в сознание редко проходит безболезненно. Старшим, говорят, удается сделать это незаметно, но ему еще расти и расти. – Как думаешь, влюбиться в тебя – хорошая идея?
Она светло улыбнулась ему, и Ригана передернуло. В воспоминаниях так на него смотрела Ив.
