Идиотизм какой-то.
Дома меня встретил сын. Спросил, как дела. По-моему, в первый раз за несколько лет. Неужели я настолько отвратительно выгляжу, что даже он обо мне забеспокоился?
Вернувшись в комнату, я снова принялся чертить и составлять схемы. Что, почему, когда, кто и как… Мне определённо не хватало несколько кусочков пазла. Пока я видел только разрозненные островки, но слепить в единую картинку не получалось. Почему Мистер Говнюк угрожал Иде? Почему она исчезла? Почему через меня попытались оказать воздействие на моего друга? И на меня через практикантку и моего сына.
Да, сына… как же там говорил Мистер Превеликий Сыщик? Будут бить по самому больному? То есть они попытались надавить на меня, через сына, угрожая его жизни, и при этом не тронули жену даже пальцем. Она вон, со счастливой физиономией, укатила с любовником.
Но исчезла Ида…
В глазах потемнело. Я закусил кулак и заорал от боли. Не физической.
Так не бывает, это все просто совпадение. Она вернется, она никуда не пропала…
Я соскочил и кинулся в коридор, схватил свой плащ и начал поспешно совать руки в не вывернутые рукава. Из внутреннего кармана вылетела газета и шмякнулась у моих ног.
Я замер. Почему я о ней снова забыл?
Бросил плащ, схватил газетёнку, кинулся обратно в спальню. Закрылся. Надел очки и разгладил на столешнице замятые листы. И начал читать абсолютно все. Я чуял, что разгадка где-то здесь…
И вот, на пятой странице двадцать седьмого номера я натыкаюсь на статью о Мистере Бывшем Супруге. Весьма влиятельная персона, меценат, имеет вход в Дом Правительства и вообще не мне с ним тягаться. Но я скриплю зубами и пытаюсь найти хоть что-то между строчек, что поможет мне разобраться в ситуации. Чего он хотел от моей Иды? И о каком договоре могла идти речь? Непонятно. На странице вовсю хвалили его за баснословные вложения в новую косметологическую клинику. И все уважаемые женщины нашего города только и ждут новых волшебных средств, которые смогут омолодить их и вернуть утраченную красоту.
Фу ты, гадость какая. Ведь таким хоть что намажь, лишь бы молодило…
Я в раздражении отшвырнул и без того помятую газету в сторону. Нутро начинало жечь, и это был плохой признак, еще немного и начнутся боли. Язву надо бы уже подлечить – осень, но разве теперь до этих дурацких болячек?
Не сдохну, значит само пройдёт.
Я сделал несколько звонков хорошим знакомым. И от всех услышал практически одно и то же: " Не лезь".
Хорошо рассуждать, когда их это совершенно не касается.
Можно, конечно, съездить к особняку, что-то разнюхать там. Заодно зайти ещё раз в бар, ведь хоть кто-то уже вернулся, и сможет сказать, где моя Ида.
Я сбегал в душ, натянул чистую рубаху и уже выбирал, какие штаны к ним были бы лучше – с карманами или подходящие по цвету, но мои терзания прервал новый телефонный звонок.
Поминая их бабушку в нескромной позе, поплелся в труселях отвечать позвонившему. Не приветствуя, сразу с места в карьер на том конце провода меня огорошил Мистер Сыщик:
– Это ты?
Я кхекаю, кто ж еще…
– Только что пришел приказ. Сверху. Арестовать всех подозреваемых и хоть как-то причастных к делу. У меня их уйма и множество, но всего два часа. Пока бумаги в канцелярии и начальник полиции еще думает, кого и за кем отправить… у тебя от силы сорок минут, чтобы свалить из города.
– С какой это стати мне сваливать?
– Идиот. Ты единственный, кто видел эту странную практикантку последний. И единственный, кто общался с ней весь день. Тебя не закрыли до сих пор, потому что влез я. Но это не значит, что теперь у тебя есть несгораемый бонус.
– Мне нужно найти Иду…
– Тебе нужно спасать свою задницу, милый. Иначе как ты, будучи за решёткой, сможешь ей помочь?
– Куда же мне деться, вы ведь все равно найдете.
– Возможно, но не сразу. Сматывай удочки. И вали, где тебя никто не будет видеть. У тебя уже полчаса.
Он бросил трубку, я схватился за желудок. Чертово тело!
Что за бред, при чем здесь я? Будут искать… нужно забрать сына и, действительно, сматывать удочки…
Я за две минуты переоделся и попихал в рюкзак теплую одежду, необходимый минимум продуктов, сунул туда же газету, часы, соль, зажигалку. Дверь в комнату сына открыл с пинка.
– Немедленно одевайся. Тепло. Мы уезжаем.
– Куда? – ошарашенно уставился на меня дите-переросток.
– На рыбалку.
– Па, ты че…
– У тебя еще остался бонус в виде поездки на машине деда?
– Ну да…
– Звони, пусть нас заберет у перекрестка за парком. И собирайся быстрее, у нас осталось девятнадцать минут…
Мой сын все же взял от меня хорошее. Он за любой кипиш. И через четыре минуты, одетый практически полностью (про свитер шиворот-навыворот я молчу) мой парень стоял у порога и вызывал машину своего деда. Это была его привилегия – в любое необходимое время воспользоваться помощью. И так как у тестя машин было две, можно было надеяться, что одна окажется точно свободной.
В последний момент я заглянул в кладовку и взял чехол с удочками. Всё-таки на рыбалку едем. Дом закрывать не стал, а то еще снесут дверь с замком, потом придется восстанавливать.
Путь к перекрестку, находящемуся за парком, лежал через людную улицу. Здесь было сразу несколько остановок, и народ всегда сновал туда-обратно. Среди людей легче всего не привлекать лишнего внимания, до места встречи мы добрались еще через десять минут. Машина нас уже ждала.
Мистер Старый Шофёр не стал комментировать ни наш наряд, ни мое присутствие, хотя я уверен, что об этом обязательно доложат тестю.
Сын, отдышавшись, посмотрел на меня и вопросительно кивнул. А я ошалело смотрел на него и думал, куда же нам дальше двигаться? Все места, где приходилось раньше рыбачить, были довольно людными. Как правило, рядом стояли базы отдыха, так что обзвонить и узнать, нет ли новых гостей с определёнными приметами, у полиции не составит труда.
Возможно, я слишком плохо думал раньше о своем сыне. Он по-доброму улыбнулся шоферу и попросил отвезти нас на хорошую тихую рыбалку, там, где никто не помешает. Старик-водила кивнул и, рассуждая о том, что у него на примете как раз есть отличное место у реки, тотчас же устремился на выезд из города.
Я смотрел на своего дитя-переростка и теперь понимал, что несмотря ни на какие ухищрения жены искоренить в нем похожесть на меня, он все же мой. Уже мужик. Молодой, сильный, красивый. Возможно, таким был и я, но, честно сказать, не помню, каким на самом деле был в его годы. Был ли у меня такой же упрямый взгляд и была ли эта складка-заломина у переносицы? И о чем я в его годы думал? Конечно, так же, как и он, пытался бороться. Какая разница за что и против кого. Это вообще просто принципиальное состояние любого молодого организма.
