Правда, было непонятно что грязнее – она или его руки.
Я нашла Рича в гараже, где он копался в своем байке, купленном на распродаже. Раритетная махина весила чуть больше, чем дохрена и потребляла столько бензина, что становилось плохо.
Мне нужен был трезвый водитель, да и просто человек, который составил бы мне компанию. И еще мне нужно было увидеть перевертыша. Странное чувство было похоже на зов, тянущий меня поскорее прыгнуть за руль. А так как я уже выпила, нужен был водитель. И Рич идеально подходил для этого.
– Золотце, – Рич изобразил свою фирменную мерзкую ухмылку. – Ты же понимаешь, что если нас спалят, придется отвечать головой. – но увидев, что я не собираюсь отступать, добавил: – Это плохая идея. Я понимаю, что тебе неймется, но в этом нет ничего хорошего. Я сам был на твоем месте и чувствовал если не тоже самое, то что-то похожее.
– И что же ты сделал?
– Поехал и встретился с перевертышем, – в его глазах мелькнул недобрый огонек. – А потом эта тварь залегла на дно, да так умело, что мне потребовалось немало времени, чтобы просто усыпить его бдительность.
– Ну! Тогда ты понимаешь, чего мне хочется, – я посмотрела в глаза Ричу, подойдя поближе.
От него пахло машинным маслом и немного потом. Странное сочетание запахов, от которого я почувствовала ноющую тяжесть внизу живота. Но это не то, на что сейчас стоило отвлекаться.
– Пожалуйста, – попросила я, все еще не сводя глаз с Рича. – Ты же знаешь, что мне больше некого попросить, – это был последний козырь и мне было стыдно за свое поведение.
Правда, самую малость.
Желание увидеть перевертыша переросло в неприятный зуд под кожей. Словно это я надела чужую кожу и она, не прижившись, готова была вот-вот болезненно облезть.
– Дай мне десять минут на сборы, – кивнул Рич, капитулируя.
Я пообещала себе потом попросить у его извинения за такие грязные методы. И я была почти уверена, что он меня поймет.
Через пятнадцать минут мы уже выруливали с подземной парковки. Я приоткрыла окно, впуская в душный салон легкий ветерок. Рич включил музыку.
Когда мы свернули на дорогу от усадьбы, я посмотрела в зеркало заднего вида. На террасе стоял Александр и смотрел нам вслед.
***
Когда мы выехали на трассу, я не выдержала и спросила:
– Ты сказал, что понимаешь меня. Что ты имел в виду?
Рич, не сводя глаз с дороги, ответил:
– Мы все начинаем чувствовать что-то похожее, – он пожал плечами. – Ты ощущаешь зов, который тянет тебя, как магнитом к перевертышу. Кто-то начинает чувствовать его рано, кто-то поздно, но эффект всегда один: ты не можешь больше ни о чем думать. Тебе снятся дурные сны, ты становишься нервным и агрессивным. Ровно до вашей первой встречи.
Я действительно чувствовала что-то похожее и теперь смотрела на Рича, его рыжие волосы и бледную кожу, и ловила каждое слово.
– Но встретившись с перевертышем, мы спугиваем его и даем о себе знать. Перевертыш валит, сверкая пятками, и найти его после еще сложнее. Это пока что она такая наглая и даже светится в интернете, – он кивнул на телефон, который я держала в руках. И когда успела достать его из кармана? – Поэтому Александр и запретил тебе выходить на нее сейчас.
– Ты поддерживаешь его? – мне стало неприятно, от того, что Рич может быть не на моей стороне.
– Нет, вовсе нет. Но я понимаю его опасения. И тебя понимаю, – он положил руку на мое колено. – Поэтому и поехал с тобой, чтобы ты не наломала дров.
– Спасибо за заботу, – я рассмеялась. – И тот ли это Рич, который еще недавно бесил меня каждым своим словом?
– Ты же знаешь, дорогая, я могу быть ооочень разным, – он шутливо поиграл бровями.
Я снова рассмеялась и легонько толкнула его в плечо.
– А что с твоей охотой? – вопрос вырвался сам.
– Пока непонятно, когда она будет. Тут Александр сам решает, – Рич снова пожал плечами и его лицо недовольно скривилось. – По сути, он просто сказал, что я готов.
Весь остальной путь мы провели в молчании. Только один раз Рич спросил адрес, вбивая его в навигаторе. Судя по сториз, перевертыш была дома и пол часа назад закончила очередной прямой эфир.
Мы проезжали мимо маленьких городков и поселков, которые то и дело выныривали из густого леса, а потом скрывались за ним. Люди копались в огородах, выгружали пакеты с покупками из машин, строили дома. В общем, жили своей жизнью, пребывая в благостном неведении.
Свернув с трассы, мы проехали по окружной дороге и выехали на проспект, от которого было рукой подать до моего дома. Город, казалось, совсем не изменился: жил, дышал, гудел клаксонами, гремел музыкой и звучал разговорами. Да и с чего бы ему меняться? Это моя жизнь сделала крутой кульбит. А город как был, так и есть и потрясения одного человека его вряд ли интересовали.
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем острее я ощущала, будто мне в грудь воткнули штырь и тянули вперед за невидимый канат. Рич увидел, что я напряглась и попытался успокоить меня, пошутив о чем-то. Шутка была веселой, но смеяться мне совсем не хотелось.
Мы подъехали к моему подъезду. Мой двор был все таким же, как и всегда. Я почти расплакалась, увидев его и побыстрее выбралась из машины.
– Постарайся не светиться, – сказал Рич, выходя за мной.
Он подошел ко мне, приобнял за плечи и посмотрел в глаза. Я, оторвавшись от разглядывания подъезда, металлической скрипучей двери и вечно глючившего домофона, посмотрела на него.
Рич смотрел на меня внимательно. Короткий луч солнца упал на него, окрасив один болотно-зеленый глаз в светлый, почти прозрачный.
– И давай без глупостей, я тебя очень прошу, – он сжал пальцы на моих плечах. – Если накосячишь, отвечать головой вместе будем.
– Постараюсь, – ответила я и, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась губами его губ.
Рич хотел продолжения поцелуя, но я вырвалась из его цепкой хватки и побежала в сторону соседнего дома.
Двор образовывал букву П. Три дома почти соприкасались друг с другом, загораживая пространство для мамочек с колясками и собачников от внешнего громкого и пыльного мира.
Рич жестом указал, что припаркуется за углом. Я показала ему два поднятых вверх больших пальца и проковыляла к лавочке. Краска на ней облупилась, оголяя разбухшее дерево. Коммунальщики в этом году так и не добрались до нашего двора с покраской лавочек и бордюров, поэтому сейчас все выглядело немного старым. Но таким родным, что хотелось обнять каждую лавочку и поздороваться с каждой клумбой, на которой соседские бабушки со знанием дела каждый год высаживали целые армии цветов.
Заглянув в интернет, я поняла, что перевертыш больше не выкладывала сториз после прямого эфира. Оставалось ждать, и я поняла, что буду сидеть здесь столько, сколько понадобится.
