Первым делом я выдернул наушник: ненавижу эти затычки для ушей. В воздухе громкую связь плохо слышно, да и неудобно – люди вокруг. А тут мы одни, пусть Людмила говорит вслух, а моё ухо отдохнёт наконец.
После доски было немного странно стоять на твёрдой земле, которая к тому же так заросла, что не видно, что там под ногами.
– Траву, что ли, покосить?
– Тогда оставайтесь в защитном костюме.
– Да я шучу! Ещё дом снесём ненароком…
– Тогда снимите защитный костюм и не морочьте мне голову.
– Да, дорогая.
Я нашарил кнопку, плёнка защитного костюма собралась и утекла в карман джинсов. Сразу стало легче дышать. В шаге от меня щетинились ветками засохшие яблони, того и гляди свалятся на голову. Спилить – минутное дело, но я не за этим сюда пришёл.
– А под ногами полно пластикового мусора. Включить режим уборки?
– Давай на обратном пути, а?
– Период полураспада устаревшей пластиковой бутылки – до тысячи лет. Покупайте продукты только в экологичной упаковке…
– Знаю-знаю! Я не доживу.
– А она доживёт, бе-бе-бе! И будет хрустеть под ногами на ваших похоронах!
Вот как научилась, молодец! Люблю эту новую модель помощников! А вот мать свою Людмила недолюбливает и дразнит «шагомером». В первый раз я, конечно, полез гуглить, потому что не встречал их в заброшках, но мать достала мне свой древний и даже не поленилась зарядить, чтобы показать мне это чудо ретротехники. Что ж, внешне они с Людмилой действительно похожи. Материн тоже умеет мерить давление и пульс, а ещё (господи, зачем?) считать шаги. Я так и не добился от матери, зачем считать шаги – что за диктатура машин? А потом сам допёр: он же не умеет делать анализ крови и заказывать правильную еду. Вот и приходится считать шаги, чтобы ты отрабатывал свой ошибочный тортик.
– Уговорила, давай приберемся…
– Пожалуйста, приготовьте утилизатор.
Я достал мешок утилизатора, раскрыл, включил и наблюдал, как со всех сторон в него слетаются бутылки и пакеты. С соседнего участка шумно взлетел красный пластмассовый медведь и приземлился в мой утилизатор. Надо всё-таки уменьшить радиус, а то до утра убираться будем… Но за медведем ничего не последовало. Утилизатор подождал ещё несколько секунд, захлопнулся, сдулся и выплюнул мне шайбу спрессованного пластика. Я сунул в рюкзак утилизатор и мусор, пойдём уже!
За деревьями чернел угрюмый дощатый дом, как будто наполовину ушедший в землю. Бурьян доставал ему до окон, от этого вид был почти сказочный, если не знать, кто здесь жил… За бурьяном под окнами можно было угадать холмики бывших грядок: трава росла неровно, а будто волнами.
Я ступил на крыльцо и попробовал его на прочность. Такие ступеньки всегда гниют первыми, потому что они на улице, под дождём и снегом.
– Изношенность ступенек семьдесят процентов. Ноги не переломайте.
– Спасибо… – Ступенька меня выдержала.
– Внутри постройки зафиксировано движение.
– Крысы, что ли?
– Один объект, ростом около ста семидесяти сантиметров.
– Ну хоть бродяги ещё не забыли это забытое Богом место!
Я не боюсь бродяг, они обычно не агрессивны. Ещё лет двадцать назад в отдельных самых глухих местах можно было нарваться на неадеквата, но сейчас уже самые безнадёжные знают, что любое нападение на человека вооружённого Людмилой, себе дороже. Шучу, конечно: гражданские Людмилы не вооружены. Но снимать происходящее и пересылать Людмилам ближайшего патруля – это очень древний и очень простой навык. Просто, чтобы осознать, что о любом твоём поступке завтра могут узнать все, людям понадобилось удивительно много времени… Нет, я не снимаю Людмилу, когда иду в туалет. Во-первых, это бесполезно: она видит сквозь стены. А во-вторых, ещё и глупо: раз не пришлёшь результаты анализов – и Людмила из поликлиники задолбает напоминаниями и рекламой лекарств.
Я хотел постучаться: бродяга на то и бродяга, его как бы и нет, а значит, у него нет Людмилы. Его некому предупредить о моём появлении, и он не хочет быть застигнутым врасплох…Но на двери висел огромный замок. Здоровенный, железный, из старого кино! Я встречал такие на заброшках, но каждый раз я им удивляюсь. Они завораживают, как древние механические игрушки.
Ключики от таких замков обычно прячут под козырьком навеса. Я поднял голову: прогнившие доски, паутина… Никто в здравом уме не будет совать туда руки.
– Людмила, отопри замок.
Жутко интересно, что она будет делать. С механическими замками у Людмил примерно такие же отношения, как у меня с молотком. Я когда в первый раз увидел, ещё мелким у бабушки в кладовке, долго не мог понять, что это такое, пока мне видео не показали. Теперь-то, конечно, знаю и, наверное, даже смогу воспользоваться – но зачем? Есть же умный клей, есть взаимопритягивающиеся поверхности, есть… Вот зачем молоток, а?
– Это не замок.
– А что же это, по-твоему?
– Механическое запирающее устройство.
– Как скажешь, только отопри мне его.
– Да ну на фиг, проще спилить! – Она взяла мой собственный голос, и получилось ужасно похоже и смешно.
– Ну, пили, если так.
– Наденьте защитные очки.
Пришлось лезть в рюкзак. По идее, Людмила должна избавлять меня от необходимости таскать с собой тонну барахла: металлоискатель, лобзик, телефон… Телефон я съел на спор: он был не нужен, а желатин, из которого делают ещё корпуса для телефонов, очень полезная штука. Все нужные мне инструменты есть у Людмилы, конечно не в том виде, в каком у бабушки, а чуть посовременнее. Но теперь вместо этого я таскаю с собой защитные очки, защитный костюм, защитный шлем. Они, конечно, намного легче, но всё равно странно.
Я надел очки и приложил запястье с Людмилой к дужке замка. Тихая вибрация в руке – и замок шумно шмякнулся на крыльцо.
– Дракон побеждён!
– Этот дракон давно побеждён, Людмила. Поэтому я и пришёл спокойно покопаться в его пещере. Где тут, говоришь, движение?
– Движение прекращено. Никого нет дома.
Что ж, похоже, бродягу вспугнула моя возня у двери. Дом полуразвалившийся, окна без стёкол, можно удирать на все четыре стороны.
Я толкнул дверь, и Людмила включила мягкий белый свет.
– Износ покрытия пола – шестьдесят процентов. Один пирожок – и провалишься. Солнечная батарея заряжена на сорок процентов. Пасмурно сегодня, – пожаловалась она и добавила: – В пасмурную погоду пейте витамин Дэ-три. Дэ-три – солнце в кармане.
Сорок, конечно, не много, но я был спокоен: заряда должно хватить и на то, чтобы облазить дом, поучиться говорить и задолбать меня рекламой.
Я шагнул в дом – и прямо передо мной во всей непосредственной красе возник потемневший от ржавчины унитаз. Рядом на полу – упавшая раковина и осколки пластикового ведра. Конечно, в своё время это всё было огорожено стеной: пол вокруг был покрыт остатками линолеума, а я стоял на дощатом. Граница между коридором и туалетом угадывалась по полу.
