Допив залпом вино, он отшвырнул кубок в сторону и одним движением отстегнул плащ, покорно скользнувший к его ногам.
– Лобелия… – Произнес он, словно пробуя мое имя на вкус. – Мадам сказала, что у тебя было не много мужчин. Сколько? – Жестко потребовал он дать ему однозначный ответ.
Я растерялась – и что же сказать? Нет, серьезно, сколько у меня их было на самом деле? Двое или четверо? Вот ведь демон его побери!
– У меня было двое мужчин… но четверо любовников. – Сказала я сама опешив от туманности получившегося ответа.
Густые брови мужчины скользнули вверх, и он заинтересованно заглянул мне в глаза… я ответила на взгляд похолодев от ужаса – в его стальных очах плескался гнев, готовый выплеснуться наружу от любого моего неосторожного слова или даже движения.
– Интересно. Но, пожалуй, я не хочу о них знать… или хочу? – спросил он сам у себя. – Быть может, мне понадобятся их имена… что молчишь, говори же, как их зовут?
Я прикусила язык. Зачем ему имена тех, с кем у меня была связь? Не знаю почему, но я не хотела ни при каких условиях называть ему имя Генриха…
– Молчишь? – Удивился господин и возмущенно скрестил руки на груди. – Ну, конечно. Ты ожидала увидеть одного из них на моем месте. А может и их всех? Что ты за шлюха, что привязываешься к своим любовникам?
Я потупила взгляд и склонилась в извиняющемся поклоне. Он был такой взбудораженный, злой… мне невозможно было понять, что же на уме у этого странного человека, купившего одну только ночь со мной за тридцать тысяч делариев. Он ревнует? К чему это, ревновать к куртизанке, то же самое, что охранять общественный колодец – из него пили до тебя и будут пить после, и того не изменить.
– С другой стороны, тем лучше. Значит осталась в тебе какая-то гордость. Мне бы сошло и так, но сопротивление духа всегда добавляет приятное послевкусие. – С этими словами он достал из ножен на поясе небольшой кинжал и направился ко мне.
Я почувствовала, как жизнь заранее покидает мое тело, утекая сквозь ставшую мертвенно холодной, каменной кожу. Я бросилась от него к зеркалу, но оно перестало мерцать и переливаться, вновь превратившись в черный кусок стекла. В этой запертой комнате, ему, такому сильному и пугающе решительному, ничего не стоило нагнать меня, путающуюся в многочисленных тяжелых юбках. Мужчина схватил меня за руку и дернул к себе, точно я ничего и не весила, развернул к себе спиной и с усилием сжал свою руку у основания моей шеи, удерживая на месте.
Надрывно треснула ткань… и снова, и снова… он разрезал и рвал подарок Генриха на мне, словно то было символом обладания мной, наложенным другим мужчиной. Я едва сдерживала слезы, глядя на то, как в стороны брызнули сапфиры, как опадали к моим ногам куски искусно расшитого синего атласа. Сбросив остатки ткани с моих рук и срезав подъюбник из китового уса, этот дикарь прижался сзади и прошептал в самое ухо, горячо обжигая его своим тяжелым дыханием.
– Банагор, дракон Варлейских гор, ужас Ильсура – запомни это имя, девчонка. Скоро тебе придется забыть все остальные, хочешь ли ты того или нет!
Он схватил меня грубо, поперек талии и закинул на плечо, скрытое доспехом. Холодный металл до боли обжог нежную кожу на моем животе, а рубины и алмазы впились в меня оставляя царапины.
Банагор властно положил руку на мои ягодицы, прижимая к себе и отнес к ложу, сбросив на ворох подушек. Он стоял надо мной и не сводя глаз, снимал с себя одежду, обнажая сильное тело – его грудь тяжело вздымалась, а глаза горели жаждой, которую я, как мне казалось, не смогла бы утолить. Это было не просто вожделение, с которым на меня смотрел Сомерайт Барджузи Гроуд, дракон, словно голодный зверь, хотел поглотить меня целиком.
О, Боги! Дракон… их осталось в Эвеноре не много, этих непримиримых князей, жадных до власти и битв. Почти все канули в лету, подобно Чернолесским Эльфам вот уже несколько сотен лет не покидавшим своего тенистого убежища. Я не слышала о Банагоре ужасе Ильсура, но и Варлейские горы находились на другой стороне Эвенора. Ближайшего к нам драконьего князя звали Канадар, владетель Асприйских гор, что пересекали границу Кардского королевства и еще десятка других. Последний его военный поход закончился полным разгромом Рурского королевства, король которого опрометчиво отказал жестокому существу, когда тот посватался к его дочери.
О драконах было известно то, что они небыли людьми по своей сути, хотя и выглядели схоже. Что были баснословно богаты и жестоки в стремлении обогатиться еще больше. Вне сомнений Банагор являл собой все то, что я представляла, читая сказания о драконах.
Мужчина наклонился ко мне и потянул на себя за ногу, больно сжав щиколотку, я попыталась вырваться, дернувшись в сторону, но тем лишь раззадорила его. Он сел меж моих ног, грубо раздвинув их и, наклонившись вперед впился своими губами в мои, требовательно проникая меж них языком. Его движения были резкими и грубыми, словно страсть внутри расплескивалась через край, не давая ему остановиться ни на секунду. Он держал меня за шею и вжимал мои бедра в подушки, не давая и дернуться, шелохнуться, даже просто набрать достаточно воздуха в легкие.
Его твердая плоть легла сверху на мою промежность, и он начал медленно водить ей, то ли давая мне оценить его размер и толщину, то ли возбуждая себя этими прикосновениями. Мне совершенно не хотелось его в себе, он был груб и резок, причинял боль словно специально, нарочито усиливая хватку, если слышал мой стон или я начинала сопротивляться увереннее.
– Ну, что же ты не принимаешь меня, как положено любезной обольстительнице из дома утех? Хрипел он от возбуждения, жестко целуя мою шею и ключицы. – А может ты все же хочешь, чтобы я взял тебя как обычную шлюху?!
Сказав это, он зарычал и едва отстранившись, перевернул меня лицом вниз, и навалился сверху, уверенно направив себя во внутрь меня. Он вошел порывисто, больно и сухо, но мое лоно тут же отреагировало на него, наполнившись влагой. Почувствовав это, он сильнее сжал мою шею и задвигался, входя глубже, наполняя собой туже.
Он вбивался снова и снова, наслаждаясь тем, какая я узкая и влажная внутри, а я плакала, пряча лицо в цветастой подушке, закусив ее угол от боли и предательства собственного тела. Оно хотело дракона, но не я! Теплые волны заполонили низ живота и отдались тяжестью во всех членах, там, внизу вновь начал завязываться знакомый тугой узел, и я простонала от томного желания.
Он засмеялся. Банагор расхохотался страшно, раскатисто, зло и потянул меня на себя, ставя на колени. Теперь он двигался еще быстрее и чаще. Его движения стали более плавными, а хватка на моей шее ослабла, но только на миг – с напряжением его плоти во мне, я начала задыхаться. Он душил меня одной рукой, продолжая жестко удерживать на месте и вбиваться, снова и снова, часто больно и глубоко… я почти потеряла сознание, когда он начал изливаться в меня протяжными толчками. А затем, мужчина просто отпустил мое ослабшее тело, и я повалилась на бок, соскользнув с него и надрывно хватая губами воздух.
Его семя покидало мое лоно, сделав бедра с внутренней стороны неприятно влажными и липкими, но я не смела пошевелиться, чтобы что-то сделать с этим, просто смотрела на него снизу-вверх и боялась того, что же будет дальше. Солнце за окнами уже совсем скрылось за водной гладью Недремлющего моря и мощный силуэт моего мучителя подсвечивался только красными сполохами пламени в камине и тусклым светом немногочисленных зажженных свечей. Его глаза пугающе ярко горели в этом сумраке, отдавая сталью… светящемся расплавленным серебром.
