Вот глашатай, наконец, замолк, и палачи потащили поникшего итальянца к виселице. Быстро накинули ему мешок на голову. Затем веревочную петлю на шею. Слегка затянули ее. Чтобы не слетела при экзекуции. Профессионально работают. Чувствуется большая практика в этом деле. При этом главарь убийц сам стоять не мог. Ногу-то я ему качественно сломал. Но этот момент устроителями казни тоже был учтен. И поникшего преступника все это время крепко держали двое подручных палача. Чтобы не упал раньше времени и не испортил людям шоу. Народу-то пришло очень много, чтобы поглазеть на эти казни. Тут такое стараются не пропускать. Это же самое популярное развлечение в средневековье. Просмотр казни. Даже скромные обыватели любят наблюдать за мучениями и смертью других людей. А потом еще и со смаком рассказывать об этом своим знакомым. Тем, кому не посчастливилось побывать на таком занятном мероприятии. Жан д’Аркур взмахивает рукой, и палач сталкивает приговоренного к смерти преступника в специальный люк в полу виселицы. Короткий полет к земле прерывает веревочная петля, затянувшаяся на его шее. Резкий треск шейных позвонков слышен даже отсюда. Повезло гаду. Этот итальянец умер практически мгновенно. Не от удушения, а из-за сломанной шеи. Толпа вокруг начинает азартно гудеть. Народу понравилось. Народ заценил.
Увидев это, Жозефина де Краон слегка сомлела. Видимо, до нее только сейчас дошло, что это не игра, что все серьезно. И она сейчас умрет. Но подручные палача упасть ей не дали и быстро подхватили под руки. Видимо, ожидали чего-то такого. Я же говорю, что они профессионалы. Наконец, Жозефину привели в чувство. Она выпрямилась и начала вырываться. Но потом затихла и шагнула вперед. Прямо к плахе, возле которой в картинной позе с двуручным мечом стоит палач. В красном балахоне с черным капюшоном-маской. При взгляде на него я почему-то вспомнил о ку-клукс-клане. Той самой ультраправой расистской организации в США. Ее члены еще негров убивали. Я в кино как-то видел этих чудиков в белых балахонах с вот такими же капюшонами-масками. Вот этот палач своим внешним видом мне о них и напомнил. Женщина, приговоренная к смерти, медленно опустилась на колени. Прямо перед плахой. Священник быстро пробубнил какую-то молитву. Потом протянул ей серебряный крест, который Жозефина поцеловала. Затем она ему что-то сказала. Но я не расслышал что. Далековато. Да мне и наплевать сейчас по большому счету. Эта тварь убила самого дорогого мне человека. И я хочу увидеть, как она сдохнет. Женщина, не вставая с колен, передает что-то палачу. Скорее всего, какую-нибудь драгоценность. Кольцо или браслет. Таков здесь обычай. Жертва заранее перед казнью передает палачу плату, чтобы тот ее не мучил и убил с одного удара.
Потом она сама наклоняется вперед и кладет голову на плаху. Ее ненавидящий взгляд находит меня в толпе. Жозефина де Краон с усмешкой смотрит на меня. Ты победила, тварь! Ты убила меня! Я выгорел изнутри. Перед тобой лишь пустая оболочка, которая не хочет жить. Но несмотря на это, я хочу увидеть, как ты умрешь. Может, хоть тогда мне станет легче? Палач поднимает меч над головой и застывает, поглядывая на Жана д’Аркура, который должен подать ему сигнал. Взмах руки – и меч со свистом несется вниз. Жух-х-х! В красном росчерке кровавых брызг голова Жозефины де Краон отделяется от тела и отлетает в сторону. На ее лице застывает удивленная гримаса. Похоже, что она даже не поняла, что уже мертва. Подручный палача резво бросается к укатившейся голове и подхватывает ее за волосы. После чего передает палачу. Тот берет голову казненной преступницы и поднимает ее над своей головой. Демонстрируя всем, что правосудие свершилось. Толпа радостно ревет в кровавом экстазе. Шоу людям понравилось, и они выражают свой восторг. Я же смотрю на окровавленное женское тело без головы, которое уже перестало дергаться в конвульсиях. И ничего не чувствую. Внутри какая-то нереальная пустота. Наверное, я тоже умер? Когда перестало биться сердце моей любимой женщины. Я умер!
Глава 20
Об алкоголизме и реабилитации
Следующую неделю я помню плохо. Она прошла для меня в каком-то алкогольном угаре. Я пил. Много пил. До беспамятства. Специально, чтобы вырубиться и забыть обо всем. Забыть о боли, терзавшей мою душу изнутри. Я заливал свое горе алкоголем. И в этом я не оригинален. Такое случалось и будет случаться со многими людьми на протяжении всей человеческой истории. Люди будут терять близких и скорбеть о них, заливая горе алкоголем разных видов, сортов и градусности. Это было и будет. Люди страдают от потерь. И я не исключение. Мне и раньше приходилось терять боевых товарищей. Но они не были настолько близки мне, как Ирен. Поэтому их уход меня так не печалил. Постепенно я привык к такому. Зачерствел душой. Смирился, что люди умирают молодыми. Вне зависимости от наших желаний. Такое случается. Но то было другое, как любят говорить западные журналисты. Да, другое! Моя любимая женщина не могла стать для меня очередным пунктом в списке потерь. Она меня серьезно зацепила. Эта очаровательная блондинка. А ведь раньше я не верил в любовь с первого взгляда. А потом и сам попал под этот поезд. Наверное, так себя чувствуют те самые люди, что ранее яро отрицали вакцинацию от коронавируса, выискивая в ней всемирный заговор. А потом и сами подхватили КОВИД-19 без прививок и какой-либо защиты. Тоже ведь не верили и впухли. Но любовь-то это не коронавирус. И я согласен был ТАК заболеть. Я с большим энтузиазмом ей поддался. И если бы не эта сучка Жозефина де Краон, то это могло продолжаться вечно. Но не судьба. И поэтому я ушел в запой. Возможно, это слабохарактерно и отстойно. Настоящие герои так не поступают. В голливудских фильмах они лишь роняют скупую слезу и через мгновение забывают о своей потере. Но я-то не герой боевика. Несмотря на всю свою крутизну и умение эффективно убивать, я всего лишь человек со своими слабостями и недостатками.
Наверное, я бы так и допился до смерти, но меня спас мой брат. Мишка ворвался ко мне в комнату на седьмой день и просто отобрал у меня всю выпивку. Я, конечно, пытался возражать и даже драться. Но после стольких дней постоянного запоя я был никакой. Куда там драться? Я на ногах-то еле стоял. В общем, Гризли меня скрутил и заставил протрезветь. Он постоянно обливал меня при этом холодной водой из ближайшего колодца. Через день я уже мог адекватно оценивать эту реальность. Я почти пришел в себя. Только был еще очень слаб. И голова раскалывалась. Бодун обыкновенный. Кто из мужчин с ним не встречался? Думаю, что почти все испытывали такое после корпоративов или праздников.
– Давай, братишка, приходи уже в себя! – начал орать мне в ухо Мишка, когда я попросил у него немного вина. – С этого дня никакого спиртного!
– Ты хочешь, чтобы я умер от похмелья? – простонал я, пытаясь говорить как можно тише.
– Ничего. Терпи, командир. От этого еще никто не умирал.
– Гризли, ты садюга! Дай выпить!
– Хрен тебе, а не выпивка!
– У-у-у!!!
– Терпи, братан. Ты нам нужен трезвый и живой.
– Кому это нам?
– Нам. Это мне и всем бойцам нашего отряда.
– Вы и без меня проживете.
– Не знаю, как остальные, а мне без тебя тут будет одиноко, Андрюха. Ты хочешь, чтобы я здесь остался один среди диких французов. Братья так не поступают, Рык.
