Еще как бывает! Просто зачем об этом знать постороннему!
Нотариус себя считал посторонним, а потому смотрел совершенно бесстрастно. И сильно напоминал чучело совы. Неподвижное, глаза круглые – и никаких эмоций.
– Добрый день, сеньор Авиель, – начал один из монахов.
– Здравствуйте, святой отец, – согласился сеньор.
– У нас к вам достаточно необычная просьба. Именем Храма.
– Слушаю вас?
– Антония Даэлис Лассара является вашей клиенткой?
Нотариус качнул головой.
– Нет, святой отец. Моим клиентом являлась ее мать, которой, собственно, и принадлежал Лассара. Ее отец. А Антония Даэлис Лассара является всего лишь их наследователем. Прямым и законным. Но не клиенткой. Она мне ничего не поручала и планами не делилась.
Монахи переглянулись.
В принципе, это было логично и объяснимо. Кому еще и завещать все, как не дочери?
– Саму Антонию Даэлис Лассара вы не встречали?
Александр Мария задумался.
Рассказать?
Промолчать?
Второе выгоднее, но первое…
Кто знает, до чего бы он додумался, но вопрос за него решил Алекс. Мастиф вышел из кабинета, подошел к брату Матео и подставил ухо. Священник машинально потрепал его, погладил, не обращая ни малейшего внимания на страшные зубы, и что-то заворковал про красавца и умницу.
Алекс был с этим полностью согласен – и облизал понимающего человека. Легким движением языка.
Брат Матео на такие мелочи внимания не обратил. Был занят. Чесал подставленную холку. Опять же, и поздороваться нужно! За лапу! А там такая лапа!
Прелесть, а не лапа…
Можно сказать, что это решило дело. Александр Мария доверял Алексу куда больше, чем всем окружающим людям, вместе взятым. Человек – он же врет!
Всегда врет, везде врет, бессмысленно и беспощадно! Самое главное что?
Что с убытком для себя врет!
Понятно, ты себя умным считаешь! Но зачем всех остальных-то в дураки записывать? Может, они тоже умные?
Раз тебя послушают, два послушают, а на третий сопоставят, да и не поверят. Причем больше никогда. И не отболтаешься, чай, не колокол…
Александр был сторонником правды – исключительно. Только в строго отмеренных дозах и определенным людям. А остальных беречь надо. К чему им лишние потрясения?
Но тут…
– Если вы знаете о Долорес Делии Веско… – медленно начал Александр.
Монахи почти синхронно кивнули. Про лесную ведьму они уже наслушались, чего тут не услышать? О ней сейчас поведают что-то интересное?
– А что травница она хорошая, знаете? И что внучку мою она спасла, когда уж доктор Ассуна советовал гроб заказывать?
Этого мужчины не знали. Но и удивления не выказывали.
– У девочки две зимы назад пленчатая лихорадка была
[3]. Что это такое, знаете?
Монахи кивнули. Знали. Тут и взрослые не часто выживали, дышать-то нечем будет, забьет горло – и все. И ничем ты с этой хворью не поборешься…
– Долорес с ней сутками сидела. Что уж она делала, какие настои, какие компрессы… сама пришла, в дверь постучалась. Я в таком состоянии был, что хоть к демонам за помощью пошел бы, – честно сознался нотариус. Но осуждения в глазах монахов не увидел.
Дед!
У которого на руках умирает внучка!
И какие-то демоны?
Подать сюда демонов!!! И пусть только попробуют удрать ДО подписания договора! Хвост оторвем и рога обломаем!
– В семье больше никто не заболел?
– Моя супруга. Но у нее прошло в более легкой форме, хотя Долорес и ей немного занималась. Тоже настойки давала. Точнее не знаю… для меня эти травы – лес темный. А вот малышке Марианне совсем плохо становилось. Доктор сказал, что счет пошел на дни и посоветовал молиться. Долорес ее буквально на руках выходила, я сам видел, она буквально по капле отвары вливала…
А еще шептала заговоры.
И нотариус сильно подозревал, что нечто из некромантии там тоже использовалось. Но об этом и помолчать можно, он не на исповеди. Главное ясно. Он. Обязан. Долорес Делии Веско.
– Девочка выжила?
– Да. Я предлагал Долорес любые деньги, но та их не взяла, сказав, что за жизнь жизнью и платят. И я пообещал ей любую помощь, какую она пожелает. Понимаю, что это против моего долга, но я был уверен в благородстве сеньоры Веско.
– Ведьмы?
– Я бы попросил, – поджал пухлые губы нотариус. – Ведьма она или нет… важен не талант, а его применение!
С этим монахи спорить не собирались. Переглянулись, подумали немного…
– Она потребовала оплату долга?
– Да. Не так давно, примерно три месяца назад, ко мне в дом постучались, – нотариус прикрыл глаза, воскрешая ту картину. Две женщины, обе в плащах с капюшонами, под дождем, грязные, но непреклонные.
Долорес и Антония.
Почему-то очень похожие. Не внешностью, но осанка, взгляд, выражение лица…
Все бабы – ведьмы! Точно!
Монахи молчали. Понимали, что не надо подталкивать мужчину, он сейчас сам все расскажет.
– Долорес просила меня об одной услуге. Если меня кто-то спросит про Антонию Лассара, я должен всем говорить, что лично отправил ее в Эсклот. К неким Сараласам.
– И все?
– Да.
– Больше она от вас ничего не требовала?
– Более того, она сказала, что это покроет мой долг. Жизнь за жизнь…
– Жизни Антонии Даэлис Лассара что-то угрожало?
– Мне сложно судить, но полагаю, так считала Долорес. А после отъезда, – решил ответить Александр, не дожидаясь вопроса и ревниво поглядывая на брата Матео, который уже нагло почесывал мастифу подставленное брюшко, – о ней действительно расспрашивали.
– Кто?
– Не знаю. Он не назвал своего имени, просто представился кузеном Даэлис Серены Лассара.
– Вранье?
– Безусловно. Но я озвучил версию Долорес.
– И это все?
– Долорес погибла. Вместе с Хуаном Мартелем, незадолго до визита…
Монахи переглянулись.
– Кто-то еще может рассказать нам нечто про ритану Лассара?
Нотариус немного подумал и покачал головой.
– Искренне сомневаюсь.
– Почему, сеньор?
– Ритана Лассара появлялась в нашем городе только в сопровождении или Долорес, или Хуана Мартеля. И в каждом случае ни с кем не разговаривала, только смотрела. Говорили старики.
