– Товарищ Новиков, я понимаю, что это экспериментальный образец, но можете мне сделать БКМ?
– Товарищ Ворошилов, точно такую сделать недолго. Но если вы немного подождете, то скоро заработают американские заводы. Я изучал линейку их автомобилей и нашел там пару моделей с более мощным двигателем, чем на ЗиС-5, который, по сути, и является основой БКМ. Если вы хотите иметь более мощный вариант, то немного подождите, а если нет, то в течение месяца сделаем вам машину.
– А разве не надо будет под новый грузовик все переделывать?
– Надо, но там ничего сложного нет, только немного изменить размеры под новые точки креплений двигателя и ходовой да, возможно, немного изменить размеры моторного отсека. Главное, что основа бронекорпуса уже разработана, а остальное детали, которые легко корректируются.
Вот это для меня было более существенно, чем обиды Кулика. Хорошее отношение ко мне Ворошилова, ближайшего помощника Сталина, перевешивало любое недовольство разного рода Куликов. А сделать для Ворошилова бронированный военный внедорожник не проблема, к тому же это будет дополнительной рекламой для них. Сколько погибло наших командиров! Да хотя бы вспомнить Ватутина, который погиб в перестрелке с бандеровцами, когда его автомобиль с сопровождением был ими обстрелян. Он ведь ехал на обычной машине, и его конвой тоже. А будь он в БКМ, а его охрана на бронетранспортерах – да бандерлоги сто раз подумали бы, а стоит ли с ними связываться. Да даже если и решились бы, то броня дала бы почти стопроцентную защиту в обычной перестрелке без артиллерии и крупнокалиберных пулеметов.
– Поздравляю, Олег! – Павлов крепко пожал мне руку. – Рад, что не ошибся в тебе. Потом заедешь ко мне, обсудим другие твои новинки, да и надо дождаться решения товарища Сталина по тебе. Ты все выполнил, что обещал; думаю, товарищ Сталин снова захочет с тобой поговорить.
Мы тепло расстались. Павлов поехал к себе в управление, а я остался на полигоне: надо было внимательно осмотреть технику, все же она пока еще не совершенна, а испытания были нелегкими, и пробег по полигону был сложным.
Сталин, когда Павлов и Ворошилов докладывали ему о результатах испытания новой бронетехники, только немного посмеялся, когда узнал о конфликте Новикова с Куликом.
– Значит, так прямо и сказал: «Какое звание барану ни дай, он бараном и останется»?
– Да, товарищ Сталин, – ответил Ворошилов.
– А что если нам проверить эти слова, – с улыбкой произнес Сталин. – Товарищ Новиков ведь уже выиграл в своей «Стратегии» у комдива Никифорова, а как он сыграет в нее с товарищем Куликом? Вот и посмотрим, кто из них баран.
Кстати, на следующий день Сталин сам выехал в Кубинку и лично осмотрел всю технику. И она ему понравилась. А спустя пару дней меня внезапно вызвали в Кремль. Я думал, что это связано с результатами испытаний и меня вытребовал под свои грозны очи Иосиф Грозный, а оказалось не совсем так. Да, вызвали по прямому распоряжению товарища Сталина и в связи с испытаниями, но не по их итогам, а по поводу моего конфликта с Куликом.
Меня прямо огорошило решение Сталина, чтобы я провел игру в «Стратегию» с Куликом, причем судить должен был сам Сталин. Народу на этой игре собралось много: слух о ней распространился моментально, вот кремлевские жители и решили посмотреть на нее.
Фух, даже с Никифоровым было сложней, Кулик оказался полным придурком. В этот раз по условиям игры я оказался нападающим и в течение двух часов в пух и прах разгромил Кулика. Те из зрителей, кто не был в курсе, что это именно я придумал «Стратегию», были в шоке: как это так, какой-то молодой техник играючи разгромил командарма второго ранга.
Вот только после этого меня и пригласили снова в кабинет Сталина.
– Здравствуйте, товарищ Новиков. Я смотрю, вы свои обещания выполнили, и даже с перевыполнением. И самоходку на базе своего танка сделали, и колесные бронеавтомобили. Даже товарища Кулика разгромили в своей игре. Вот только обзывать его бараном было лишним.
– Извините, товарищ Сталин, просто не сдержался. Облыжно охаять совершенно незнакомую технику, даже не ознакомившись, что это и для чего сделано – уже одно это характеризует Кулика как грубияна и невежу да еще и недалекого человека. Не хочу показаться кляузником, но доходили до меня краем уха слухи, как Кулик руководит у себя. Всех держит в страхе, а распоряжения дает в стиле «казнить нельзя помиловать». Вот его подчиненные и думают потом: а где запятую ставить? А Кулик тут как бы и ни при чем, это все исполнители напортачили.
– Понятно, мы уточним этот вопрос. А пока скажите мне, товарищ Новиков, как вы смотрите на игру в свою «Стратегию» с товарищем Ворошиловым?
– Крайне отрицательно, товарищ Сталин.
– Боитесь проиграть?
– Наоборот, выиграть. В отличие от Кулика товарища Ворошилова я глубоко уважаю как хорошего организатора. Не знаю, как его полководческие таланты, но представьте себе, какой им будет нанесен удар, если в военную стратегическую игру его обыграет не то что простой младший военный техник, а по своей сути гражданский человек. Хоть товарищ Павлов и присвоил мне звание, и сейчас я в военной форме, но я так и остался простым гражданским конструктором. И как все это ударит по репутации товарища Ворошилова! А проигрывать специально я не хочу. Кроме того, ведь играть мы будем на глазах тех, кто видел, как я разделал Никифорова и Кулика, и попробуй я поддаться, так это сразу заметят. Так что лучше просто не доводить ситуацию до этого.
– И опять вы правы, товарищ Новиков. Выполнили все свои обещания, дали хорошие советы, как же нам наградить вас?
– Товарищ Сталин, вы уже наградили меня, когда смогли заключить контракты с американцами. Сейчас, когда заработают новые автомобильные заводы, я смогу создать целую линейку колесных бронемашин на их базе, а разработка нового нефтяного месторождения решит все наши проблемы с дефицитом бензина.
– А вам лично ничего не надо?
– Спасибо, товарищ Сталин, но у меня все есть благодаря наше стране. Разве что, если возможно, нашему заводу необходим большой карусельный станок, а то если мы начнем выпуск моих ЛТ-1, то у нас возникнут трудности с проточкой погонов под башни. Для производства экспериментальных машин я воспользовался оборудованием Ленинградского судостроительного завода, но для массового производства это очень неудобно.
– Можете не беспокоиться, в Америке закуплены десять таких станков и один из них выделен вашему заводу. Он как раз должен вам прийти в следующем месяце.
– А вот за это, товарищ Сталин, огромное вам спасибо.
Через неделю я возвращался наконец назад, в Ленинград. Вся техника осталась в Москве, в Кубинке, для прохождения дальнейших испытаний и изучения. Но главное то, что теперь я действительный советник и эксперт по бронетанковым войскам в технической сфере. В течение месяца я должен подготовить план дальнейшего развития нашей бронетехники и наметить, кому и что поручить разрабатывать.
