Технику погнали на мойку, отмываться от грязи и чистить вооружение, а мы с Грачевым пошли в его кабинет, поговорить о делах наших скорбных.
– Виталий Андреевич, думаю, что испытания вся техника пройдет без проблем. Выставленным ТТХ она соответствует, проходимость тоже на высоте. Но думаю, что кашу маслом не испортишь.
– Это вы о чем?
– Во время испытания моего ЛТ я представил комиссии еще и три модели колесной техники – это БРДМ, КШМ и БКМ, но на базе нашего ЗиСа. Вот именно последняя очень понравилась товарищу Ворошилову, он еще спросил, можем ли мы ему такую сделать.
– И что вы ответили?
– Что сделать можно, но лучше немного подождать, пока не сделают БКМ на базе американских грузовиков, они надежней и мощней.
– Что есть, то есть.
– Ворошилов согласился подождать, а сейчас просто отличный момент подарить ему машину. Думаю, вы не откажетесь оказать услугу командующему Красной армией. Кроме того, в приемной комиссии будут Буденный и Павлов. Раз будете дарить машину Ворошилову, то надо тогда и Буденному с Павловым, вы должны понимать это. Почему ему подарили, а мне нет? А вам надо их недовольство?
– Тут я с вами согласен, но как это все провести? Одну машину мы еще можем, но три… Тут ведь уже бухгалтерия рулит, отчитываться за материалы надо и просто так их не списать. Срок за это тоже получить не хочется, а доброхоты, которые тут же об этом сообщат кому следует, мгновенно найдутся.
– Это верно, доброхоты найдутся, они всегда находятся, кто из зависти, а кто по принципу «сделал гадость, на сердце радость». Но тут это препятствие можно легко обойти, ведь по-любому техника должна проходить испытания. Вот вы и отправите ее на испытания, вернее их. Машины ведь какие – командирские. Вот вы их командирам на испытания и отправите, а кому, так вам виднее. Вы только на них внутреннюю отделку получше сделайте, все же начальство их испытывать будет.
– Ну вы и голова, такое придумать.
– Есть еще кое-что, вы вполне это можете сделать за неделю.
– Ну, не томите, я уже два дня жду.
– Вот! – Я достал лист, где в трех проекциях был нарисован «Багги». На базе легкого двухосного грузовика, пятиместный, где спереди сидели водитель и стрелок из ручника, установленного на капоте. Посередине кольцо с установленным крупнокалиберным пулеметом и сзади места для двух автоматчиков. – Это отличная машина для разведки и рейдов. Легкая, с отличной видимостью, двумя пулеметами и десантниками. Высокая проходимость и огневая мощь. Как раз вместо мотоциклов будут.
Грачев внимательно изучил наброски «Багги», немного подумал, чего-то прикинул и заявил:
– А ведь действительно, за неделю управимся. Берем легкий грузовик, только рама и двигатель с ходовой, сварная площадка для корпуса на раме, на ней сиденья и дуги. Все открыто и моментально собирается.
– Вы только, Виталий Андреевич, сделайте дополнительно бронезащиту для двигателя и топливного бака, как самых важных и уязвимых места «Багги».
– А для экипажа, значит, не надо?
– А это не бронемашина, вон на мотоциклах тоже брони нет. А «Багги» – это машина, можно сказать, специфическая, создана исключительно для разведки и нанесения быстрых ударов по противнику. Налетели, обстреляли и удрали, пока сдачи не получили. Поэтому ей и необходима только защита двигателя и топливного бака.
– Понятно, сделаем, времени хватит. Вы уезжаете?
– Да. Можно сказать, проверку провел, ЦУ раздал, теперь могу с чистой совестью возвращаться.
– А сами чем сейчас занимаетесь, если, конечно, это не секрет.
– Да какой там секрет. Модернизирую Т-28. Вернее, на его основе делаю совершенно новый танк.
– Что, модернизировать нечего?
– В принципе, потолок. Вот сама схема танка рабочая, и причем неплохо продуманная, но рассчитан он исключительно для борьбы с пехотой противника. Ему нужен новый корпус, подвеска и даже новые башни и крепление пулеметов.
– И как?
– Думаю, к Новому году сделаю.
– Тогда удачи.
– Спасибо.
Закончив дела, я вернулся назад, в Питер. А через месяц снова поехал в командировку, но на этот раз в Кубинку, куда Грачев привез все бронемашины для испытания их приемной комиссией. И вот там меня ждал сюрприз, совершенно неожиданный, но приятный.
24 октября 1938 года, Кубинка
На полигон я приехал вместе с Павловым, а Ворошилов с Буденным приехали отдельно и после нас. Но ведь они начальство, они задерживаются, а нам надо было быть на полигоне вовремя.
К моему удивлению, Ворошилов не только меня узнал, но и достаточно тепло со мной поздоровался.
– Добрый день, товарищ Новиков. Сделали машину на базе американских грузовиков?
– Да, как раз будет проходить испытания вместе с другой бронетехникой.
– О чем говорите? – вмешался в разговор подошедший к нам Буденный.
– Да вот товарищ Новиков, когда представлял на испытание свой танк, показал нам и машину для командного состава, на базе нашего ЗиСа. И пообещал гораздо лучшую на базе американских грузовиков. Вот я и спрашиваю его о ней.
– И хорошая машина?
– Мне, Семен, понравилась. Сделана специально для высшего командного состава, бронированный корпус и салон легковой машины.
– И сильно бронирована?
– Только от стрелкового оружия, Семен Михайлович, – включился я в разговор. – Но только для обычных патронов, бронебойные из винтовок и пулеметов не держат. Но и шанс нарваться на них очень низкий, если только знающий человек не будет специально делать засаду.
Тут к нам подошел Грачев, а следом за ним подъехали четыре БКМ. Если все бронемашины, представленные на испытания, были выкрашены не просто в зеленый цвет, а в четырехцветный камуфляж, то эти четыре машины были черными.
– Добрый день, товарищи, – поздоровался с нами Грачев. – Я вот что подумал. Среди представленной к испытаниям нашим КБ техники есть специальная бронированная машина для командного состава. Обычные бронемашины будут испытывать военные в частях, а вот командирские им не дашь. Вот я и подумал: почему бы вам их не испытать? Они ведь созданы специально для вас, вот и будет лучше, если вы их испытаете. И если найдете недоделки или посчитаете, что что-то надо изменить, то мы будем вам очень благодарны.
– Твоя работа? – прямо спросил меня Ворошилов.
– Климент Ефремович, но вы ведь хотели БКМ, вот я и сказал об этом товарищу Грачеву, когда на заводе проверял готовые машины.
– А почему четыре машины?
– Не знаю, я говорил о трех. Раз вас в приемной комиссии трое, то и машин должно быть три, ведь товарищи Павлов и Буденный тоже, наверно, захотят испытать новые машины.
