Мы только приготовились к выступлению, как пришли данные авиаразведки. Один из СБ, специально поднятый в воздух рано утром для работы авиаразведчиком в районе операции, доложил по рации, что к месту нашей переправы приближаются значительные силы японцев, в том числе и много танков. Даже без данных авиаразведки японцев выдавал мощный столб пыли, который подняла двигавшаяся в нашем направлении на максимальной скорости техника.
Пришлось мне на ходу менять планы, и мой батальон из походного положения стал быстро разворачиваться в боевое. Японцы на подходе к реке тоже развернулись в боевой порядок, и на нас двигалось около сотни танков. Это потом, после боя, мы насчитали 87 японских танков, и как оказалось, это были все танки, имевшиеся в наличии у генерала Комацубару. Но об этом мы узнали потом, а пока мои ЛТ развернулись цепью им навстречу, а чуть позади них пошли противотанковые СУ-57.
Моему батальону противостояли легкие японские танки Ха-Го, иначе Тип-95, и, можно сказать, танкетки – Тип-92. Если Ха-Го имел на вооружении 37-миллиметровые пушки, то на Тип-92 стояли 20-миллиметровые автоматические пушки. Эти орудия практически не представляли угрозы для моих ЛТ, а потому, выстроившись в линию, мы с расстояния в километр, с места, открыли беглый огонь по приближающимся японцам. То один, то другой японский танк стали останавливаться и вспыхивать, некоторые танки взрывались, если детонировал их боезапас. Последний японский танк подбили на расстоянии 300 метров от нашей позиции, и после этого все танки разом пошли вперед, а следом за ними и самоходки с подошедшими бронетранспортерами.
Все избиение японцев, а по-другому это было не назвать, заняло не больше пяти минут. И теперь, когда основная угроза нашей легкой бронетехнике была устранена, бронетранспортеры рванули вперед, обгоняя мои танки.
Я хотел было в КШМ двинуться следом, но тут заметил, что к подбитым японским танкам подъехали Жуков с Штерном, и потому изменил свое решение. В КШМ остался командир батальона майор Баричев, он двинулся следом за батальоном, а я, пересев в свою БКМ, поехал к высокому начальству. Со мной осталась только пара «багги» в качестве охраны, и сейчас они двигались позади меня, так как в данный момент никакой угрозы нам со стороны японцев не было.
К тому моменту, как я подъехал к Жукову со Штерном, они осмотрели уже штук пять японских танков. Учитывая то, что очень многие из них горели, они подходили только к тем танкам и танкеткам, которые просто стояли подбитыми, причем первыми шли бойцы охраны, которые проверяли японские танки, залезая внутрь, а то вдруг там недобитый самурай окажется, который может угрожать начальству.
Вот к ним я и подъехал. Жуков, обернувшись на звук подъехавшей машины и увидев меня, неожиданно улыбнулся.
– Ну что, товарищ Новиков, разделали твои танки японцев как бог черепаху. Ты только посмотри: твои танки дырявили японцев во всех местах. Причем, я вижу, отверстия сквозные, снаряды пробивали японцев насквозь. Как думаешь, те танки тоже насквозь пробили?
Жуков указал рукой на танки, которые мы подбили самыми первыми, они были от нас дальше всех.
– Какое тут расстояние, километр?
– Да, товарищ комдив, приказ был открыть огонь с расстояния в один километр, и те танки тоже должны быть пробиты насквозь. У танкового орудия очень хорошая бронепробиваемость, я особо это подчеркивал, когда давал заказ товарищу Грабину на разработку орудия к своему танку.
– Значит, не зря ты с Куликом лаялся на приемке танков. Молодец, что отстоял свою точку зрения.
– Была б моя воля, я бы этого Кулика самого в старый танк засунул и в бой отправил, чтоб он на собственной шкуре испытал, как это, на уже устаревшем танке в бой идти.
– Так ведь новые БТ-7 не старые танки.
– Они, товарищ комдив, уже морально устарели. Это все равно, как если корабли времен Русско-японской войны выпустить против кораблей хотя бы Империалистической войны. Все, что можно, из БТ уже выжали. Теперь только новый танк проектировать, что я и сделал.
– Хороший танк ты сделал. Я смотрю, потерь среди твоих «коробочек» нет?
– Нет, товарищ комдив.
– Что ты все товарищ комдив да товарищ комдив? Я же знаю, что ты, несмотря на военную форму, по сути человек штатский. Давай просто по имени-отчеству ко мне обращайся.
– Тогда, Георгий Константинович, и вы ко мне – просто Олег, на отчество я еще не заработал. А то чувствую себя, как на официальном мероприятии.
– Хорошо, Олег. Куда твои орлы рванули?
– Вперед, японцев громить. Авиаразведка донесла, что там еще много машин с пехотой было. Бронетранспортеры ее, конечно, проредят, но думаю, и поддержка танками им не помешает.
Штерн все это время с интересом следил за нашим разговором. Раньше мы с ним не встречались. Затем он пожал мне руку и тоже поблагодарил за создание отличного танка.
А тем временем убежавшие вперед КТ-28 и бронетранспортеры догнали японцев, которые двигались в сторону переправы. То, что произошел танковый бой, они слышали, да и многочисленные столбы дыма от горевших танков это подтверждали. Вот только они не знали, кто победил, а учитывая, что у них была почти сотня танков, то они думали, что победили в прошедшем бою именно они.
Выскочив наперерез японцам, КТ, БТРы и «багги» открыли шквальный огонь по японской колонне, превращая японские грузовики в форменное решето. Поняв, в чем дело, японские солдаты прыснули из грузовиков и попытались отстреливаться, но без особого успеха. Колесным танкам и бронетранспортерам винтовочные пули были не страшны, а «багги» держались немного позади. К немногочисленным противотанковым орудиям, которые были прицеплены к грузовикам, японцев не подпускали, расстреливая смельчаков из пулеметов и орудий, а других средств борьбы с бронетехникой у японской пехоты не было.
Очень скоро выжившие в этом огненном аду японские солдаты стали сдаваться в плен. Контрудар генерала Масаоми Ясуока был с легкостью парирован, а наши бойцы продолжили расширять плацдарм. На противоположный берег реки по наплавному мосту нескончаемым потоком двигались войска и обозы, а в обратную сторону – редкий ручеек раненых, которых эвакуировали с поля боя в медсанбаты.
Я двинулся догонять свой батальон, а в это время Жуков обсуждал меня со Штерном. Вернее это Штерн принялся расспрашивать Жукова обо мне.
– Георгий Константинович, я смотрю, вы с Новиковым разговаривали как со штатским.
– А он, Григорий Михайлович, по своей сути и есть штатский шпак, несмотря на звание и молодцеватый вид. И стреляет он просто отлично, но за звания не держится. Это ему Павлов звание присвоил, поскольку Новиков бронетехнику разрабатывал.
– Откуда вы знаете, что он хорошо стреляет?
– Да был тут случай, обсуждали, так сказать, в узком кругу. Новиков добился у Павлова, чтобы его приятель разработал автомат.
– И как его не посадили или не уволили за такое?
– Автомат отличным получился и в короткие сроки, вот Новиков и повез его в нарушение всех нормативов в управление к Павлову. Все бы ничего, да только уже в Москве, во время пересадки, он стал свидетелем вооруженного ограбления кассира завода. Бандиты расстреляли двух сопровождавших кассира рабочих, выхватили мешок с деньгами и попытались скрыться, а тут Новиков. Он мгновенно достал автомат и открыл по бандитам огонь, положил всех. Милиционеры потом не хотели верить, что он действительно воентехник.
