– Здравствуй, Олег, проходи, садись. Как успехи, начал уже работу по своим новым разработкам?
– Добрый день, Дмитрий Григорьевич, только и успел поговорить с товарищем Духовым. Набросал ему общие наброски будущих машин и краткое разъяснение, что и для чего надо делать. Собирался в Харьков съездить, обсудить там с товарищами создание минного трала для их средних танков, да вы помешали.
– Успеешь еще, время есть. А вот война с финнами на носу.
– А я тут при чем?
– Ты сейчас на Дальний Восток ездил?
– Ездил, вы же сами знаете.
– А зачем ездил? Ты не служишь ни в какой части, ты работаешь на заводе. Так зачем ты туда поехал?
– Я хотел провести полевые испытания новой техники в реальных боевых условиях.
– А на новой войне не хочешь испытать эту технику, да и новую тоже?
– Средние и тяжелые танки, конечно, хорошо было бы испытать, но только думаю, это сейчас нежелательно.
– Почему нежелательно?
– Из соображения секретности. Не следует выкладывать перед потенциальными врагами все наши козыри, а наши новые средние и тяжелые танки именно ими и являются.
– А что, по-твоему, можно использовать?
– В основном только легкую бронетехнику – ту, что мы испытали в боях с японцами. Кроме нее, думаю, можно мой новый Т-28М, он все равно разработан как танк поддержки пехоты. И разумеется, в небольшом количестве штурмовые самоходки. Чем мы в случае войны будем финские доты ломать?
– И ты не хочешь лично присутствовать при их испытании?
– Хочу.
– Вот и поедешь в командировку, как только начнется. Твоя главная задача – штурмовые самоходки. Помнишь, ты нам с товарищем Сталиным говорил, что они лучше всего справятся с уничтожением вражеских дотов.
– Помню, Дмитрий Григорьевич.
– Значит так, Олег, готовь полк своих самоходок. Определился, сколько в нем будет машин?
– Да, восемнадцать штук: три батареи по шесть машин в каждой, или по две машины во взводе.
– Думаешь, хватит?
– Для прорыва на конкретном небольшом участке – вполне. В Карелии рельеф местности больно специфический, много леса, рек, болот и оврагов, так что для прорыва фронта на определенном участке вполне хватит. Я думаю, нам нет смысла атаковать сразу по всему фронту, слишком много сил потребуется для такого прорыва. Вполне достаточно прорвать вражескую оборону на небольшом участке, а затем, выйдя их войскам в тыл, просто перерезать все снабжение. А затем саперы, зайдя с тыла, или подорвут сами доты, или двери в них, а штурмовые группы уничтожат гарнизоны. В крайнем случае, если у финнов будут огневые точки для защиты тыла, то самоходки их подавят, по-любому защита тыла будет значительно слабей. Вот только начинать надо или сейчас, или весной, когда сойдет снег.
– Когда начинать, видно будет. А ты, Олег, пока подготовь полк самоходок, сам лично все проверь, не дай бог кто в пути сломается.
– Проверю, Дмитрий Григорьевич, и мехводов самых опытных посажу. А то, сами знаете, салага любую машину способен загубить, а тут все же тяжелые машины, тут опыт нужен.
– Короче, Олег, времени у тебя три недели, максимум четыре, все понял?
– Да, Дмитрий Григорьевич, понял.
– Вот и хорошо, жду твоего доклада о готовности. И да, я распоряжусь, чтобы руководство Ленинградского военного округа оказало тебе максимальную поддержку. Все, можешь идти.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Честно говоря, несколько неожиданно, но чего-то такого я вполне ожидал. Надеюсь, будет не хуже, чем вышло на Халхин-Голе. Думаю, самоходки себя покажут с самой лучшей стороны, к тому же это не первые СУ-152, а их более продвинутый вариант «Объект 704». Это была разработка 1945 года, с улучшенным бронированием за счет более выверенных углов наклона и формы брони. Лобовая 120-миллиметровая наклонная броня отлично ее защищала, а длинноствольная 152-миллиметровая гаубица давала большую огневую мощь. Я с боем добился установки орудия с максимально возможной длиной ствола.
Вернувшись в Питер, я развил самую бурную деятельность, на время отставив работы по инженерным машинам, вернее полностью переложив их на Духова, а сам сосредоточился на подготовке полка самоходок к предстоящим боевым действиям.
Командиром новосозданного тяжелого самоходного полка стал майор Копылов, командир опытный, но, к сожалению, из гаубичной артиллерии. Опыт по использованию гаубиц у него большой, а вот с самоходной техникой – никакого. Да и самоходки все же не гаубицы, стрелять, как они, с закрытых позиций навесным огнем, они, несмотря на свой калибр, не смогут. А может, оно и к лучшему: раз никакого опыта у него в этом нет, то и споров по переучиванию не будет.
А мне пока минимум за две недели надо максимально натаскать экипажи самоходок, которые тоже в основном были набраны из артиллеристов-гаубичников, и только мехводы были из танкистов. Хорошо, что к этому времени Кировский завод имел готовые машины, вот восемнадцать из них я и забрал. Зальцман был в курсе, Павлов лично ему звонил с этим, а потому никаких проблем с самоходками у меня не было.
Один день ушел на ознакомление экипажей с машинами, а затем с утра до вечера они находились на танковом полигоне, где сначала мехводы гоняли свои машины, а затем артиллеристы стреляли по мишеням. Копылов тоже с утра до вечера был на полигоне, заново знакомясь с нюансами своих новых орудий на самоходной тяге, да еще и бронированных. Раньше он должен был рассчитывать углы наводки при стрельбе с закрытых позиций, а теперь так не постреляешь, самоходки такой возможности не дают.
Сейчас пока на это нет времени, но как только оно появится, нужно немедленно приступать к разработке аналогов «Гиацинта», «Тюльпана», «Гвоздики», «Спрута», «Коалиции» и «Мсты». Теперь Копылов мог стрелять только прямой наводкой, в пределах прямой видимости. Это его, судя по всему, сейчас удручало, так как сильно ограничивало использование вверенной ему техники. Практики использования таких самоходок еще не было, а потому все приходилось нарабатывать в ходе эксплуатации. Вот и Копылов, командуя полком, учился его правильно использовать.
Кстати, в ходе учения был и огненный коридор – это когда колонна самоходок шла мимо дзотов с противотанковыми орудиями, которые вели обстрел машин бронебойными снарядами, правда только в лобовую проекцию. Таким образом экипажи приучались к нахождению под огнем противника. Угрозы самоходке не было никакой, ее лобовая толстенная бронеплита была совсем не по зубам малокалиберным противотанковым орудиям. Зато экипаж самоходок ясно чувствовал удары снарядов по броне и тем самым ломал свой страх перед вражеским обстрелом.
Две недели непрерывных учений с утра до вечера сделали свое дело: экипажи самоходок уже вполне неплохо их освоили, а мехводы, которые и до этого имели опыт в основном вождения Т-28, уже вполне уверенно водили свои боевые машины. За это время ходовые и двигатели самоходок были основательно выработаны, а потому все машины встали на капиталку по полной замене двигателей и ходовой части. Мехводы и тут не остались в стороне, а стали помощниками заводских рабочих, которые и проводили все работы по замене.
