Вот там я и выбрал участок, который мне и дали. Чуть позже я заказал архитектору проект дома, с печью и каминами. Большая гостиная с кухней и обеденной комнатой внизу и четыре спальни наверху. Разумеется, все удобства, а то не прельщает меня «скворечник» на участке. А так, считай, квартира, только на природе и из дерева. Кроме того, банька на берегу озера – короче, все, как я хотел. Даже договорился со строителями, причем все официально, с оплатой за работу и материалы, благо финансы позволяли. Был, конечно, некоторый риск, что через год моя дача будет уничтожена, но я надеялся, что те изменения, которые я смог сделать, не позволят этому случиться.
А по работе тоже все было отлично. Духов прекрасно справился с порученным ему делом, и три инженерные машины весной вышли на испытание. Первая, тягач-эвакуатор, имел обычный отвал спереди и вместо башни кран, которым он мог легко снять с танка башню или приподнять его, чтобы подвести под него эвакуационные тележки.
Вторая машина служила для расчистки пути, она имела сложный гидравлический отвал с изменяемой формой. Отвал мог как поворачиваться влево или вправо, так и менять свою форму с обычной прямой до стреловидной, а на самой машине вместо крана был установлен экскаватор. Такая машина могла довольно быстро проложить дорогу через лес, создать преграду или, наоборот, ее засыпать.
Кроме них были сделаны танковые минные тралы, колейный и катковый, которые можно было быстро установить на инженерные машины вместо отвалов, а на крайний случай можно было использовать и сам отвал в роли трала. Опустить отвал, чтобы он сантиметров тридцать грунта забирал, – и вперед; он все мины вместе с грунтом с дороги уберет, правда потом вместо дороги будет черт знает что.
Третьей была машина для рытья траншей. Когда нужно срочно отрыть траншеи, то такая машина будет в самый раз. Сверху был ленточный экскаватор с шириной ковша в один метр. Он, опускаясь сбоку, выбирал ковшами землю, и потом она, падая на специальную полку, сваливалась сбоку, а позади машины оставалась отрытая траншея, которую нужно было только укрепить, чтобы она не осыпалась. Сзади был закреплен обычный ковш экскаватора, которым можно было быстро выкопать котлован под землянку или блиндаж.
17 ноября 1939 года, ГАБТУ, Москва
В кабинете Павлова находился его старый сослуживец, полковник Щукин, который в данный момент был командиром танкового полка, принимавшего участие в Финской войне. И сейчас Щукин делился с Павловым своим мнением о прошедших боях.
– Знаешь, Дмитрий, я жалею только о том, что эти танки не были у нас в Испании. Тогда, возможно, все пошло бы совсем по-другому.
– Значит, тебе они понравились?
– Не то слово. Мы несколько раз попадали в финские засады, все потери в основном понесли только автомашины и бронетранспортеры. Среди танков невозвратные потери только среди старых машин, все новые в основном остались ремонтопригодными, только семь машин сгорели, когда при попадании в моторные отсеки были повреждены огнетушители.
Особенно мне понравились новые Т-28М, половина боекомплекта в которых состояла из шрапнельных снарядов с трубкой на 100 и 200 метров. При попадании в засады они открывали огонь по противнику и буквально выкашивали его шрапнелью, а пулеметы башен давили их вовсю. Буквально пара минут – и от засад оставался только кровавый фарш. Бронетранспортеры тоже неплохи. Конечно, от орудия они не защитят, но ружейно-пулеметный обстрел держат вполне неплохо. Когда полностью заменят танки на новые?
– Ну ты спросил. Лет пять как минимум понадобится. К тому же учитывая наши ошибки, примерно пятая часть двигателей и ходовых идет на склады, как ремкомплекты к технике. У тебя в полку сколько исправных танков от имеющихся?
– Почти 90 процентов, но почти все танки новые. Только один батальон БТ-7, и те нестарые, ресурс еще не выработали, не успели.
– А учения часто проводишь? Чтобы не в классе или просто в танке при неработающем двигателе, а в поле?
– Редко. Сам знаешь, моторесурс невелик, а запчасти попробуй еще достань. Какие тут частые выезды? Выработаю моторесурс на таких учениях, и встанут все мои танки на прикол.
– А все потому, Паша, что в погоне за цифрами выпущенных танков забыли про ремкомплекты. Сейчас это учли, а потому пятая часть двигателей и трансмиссий идет в запчасти. Ты вот что: как получишь новые танки на замену старым, так переводи их в учебные и вот на них гоняй своих гавриков. Я издам соответствующий приказ по армии, чтобы все снимаемые с вооружения танки переводили в учебные и оставляли при своих частях. Вот их и будешь убивать в хлам на учениях. И поторопись. Всего я тебе сказать не могу, но вполне возможно, что в ближайшие годы нам придется воевать, а потому надо как следует подготовить экипажи. Да, вот еще: ты про «Стратегию», думаю, знаешь?
– Конечно!
– В полку комплект игры есть?
– Да, адаптированный для танковых войск.
– Вот и хорошо, гоняй вовсю своих по ней. Чем лучше мы подготовимся сейчас, тем меньше потом прольем своей крови.
Щукин ушел, а Павлов еще из одного источника получил сведения о том, как вела себя новая техника в бою. Абсолютно все высказались положительно, и теперь вопрос стоял только в том, когда на новую технику сможет полностью перевооружиться армия. Даже несмотря на то, что с новыми американскими заводами выпуск различной бронетехники увеличился от 20 до 40 процентов от прежнего, необходима была минимум пара лет, чтобы закрыть потребности в технике хотя бы Западных военных округов.
17 декабря 1939 года, Рейхсканцелярия, Берлин
На совещании у Гитлера присутствовало большинство высшего военного руководства Германии. Шло обсуждение итогов Русско-финской войны.
– Мой фюрер, скоротечность этой войны не позволяет в полной мере сделать выводы о боеспособности русской армии. Несмотря на то, что русские понесли примерно в 4 раза большие потери, чем финны, говорить об их слабости нельзя. Все же они смогли в течение недели взять первую линию укреплений линии Маннергейма. Все это не позволяет мне однозначно сказать, слабы русские или сильны.
– Спасибо, Кейтель. А что мне скажет Гудериан?
– Мой фюрер, пока я ничего не могу сказать по тактике и стратегии русских, но согласно изученным мной документам, они применили на этой войне свою новую технику, которая показала очень хорошие результаты. Судя по полученным мной сведениям, она как минимум не уступает нашей, вот только ее было очень мало. Насколько мне известно, при штурме укрепрайона русские применили новые тяжелые самоходные штурмовые орудия, которыми они и ломали финские укрепления. Единственно, этих самоходок был только один полк в 18 машин. Кроме того, были замечены их модернизированные трехбашенные танки, правда тоже в очень небольшом количестве. У меня, мой фюрер, только один вопрос: сколько такой техники у русских будет через год, а сколько через два, а сколько через пять?
Гудериан замолчал, а остальные задумались.
– Канарис! А что скажете вы?
