Мои объяснения, судя по всему, успокоили Сталина. Поскольку все ранее предсказанные мной события сбылись, он мне верил. Судя по всему, и теперь война начнется 22 июня 1941 года.
Я вернулся в Питер и все оставшееся время провел как на иголках.
22 июня 1941 года
Все разворачивалось, как и в прошлый раз. Начало войны, по крайней мере с немецкой стороны, было совершенно аналогично уже однажды произошедшему. Так же были сосредоточены войска возле границы, и так же глубокой ночью армады немецких бомбардировщиков пересекли границу СССР и легли на боевой курс, а перед самым рассветом немецкая артиллерия открыла огонь по намеченным целям. Вот только дальше все пошло не по разработанному немецкими генералами сценарию.
Посты ВНОС, накрученные Павловым и Жуковым (угрозой военного трибунала, если они прозевают нападение вероятного противника), засекли и сообщили о появлении больших групп немецких самолетов. Буквально за полчаса до их появления над целью Киев, Минск, Одесса и многие другие советские города были разбужены ревом многочисленных сирен гражданской обороны, а по включившейся сети репродукторов и радио было объявлено о воздушной тревоге с указанием всем немедленно спуститься в подвалы своих домов.
Одновременно с этим включились и прожектора, которые были доставлены в города, и теперь они своими лучами шарили в черном ночном небе, а поднятые по тревоге истребители бороздили небо. Стервятников Геринга ждал горячий прием. Военные аэродромы, на которых советские самолеты стояли, как на линейке, оказались ловушкой. Вместо них были либо сделанные силами БАО муляжи, либо неисправные самолеты, не подлежащие ремонту, а к аэродромам была стянута зенитная артиллерия. А по возращении домой немецких бомбардировщиков ждали наши истребители. И не меньше четверти немецких самолетов не вернулись из своего первого боевого вылета в новой войне.
Открывшая огонь немецкая артиллерия била по пустым местам (наших войск там не оказалось, а только хорошо сделанные муляжи и пустые казармы и склады), зато наша артиллерия, проведя короткий, двадцатиминутный обстрел изготовившихся к броску немецких войск, отошла после этого на заранее подготовленные позиции полевой обороны.
Вся старая и медлительная артиллерия была отведена за линию укрепрайонов, а в войсках остались только новейшие М-10 и М-30, приспособленные под механическую тягу и имевшие достаточно высокую скорость буксировки. Для них были выделены новейшие 8- и 10-тонные американские грузовики, мощные, полноприводные и относительно надежные. Они с легкостью тащили орудия со скоростью в 30–40 километров в час, а в их кузовах было достаточно места и для расчета, и для пары тонн снарядов.
Были и другие изменения. К примеру, строгий контроль своего тыла и запрет на одиночные перемещения для военнослужащих. Даже при обрыве связи связист не в одиночку шел искать место обрыва, а под охраной целого взвода бойцов. Наличие большого количества бронетехники вылилось в то, что все патрули были только армейские и на бронетехнике, так что диверсанты не могли замаскироваться под патруль. Все эти методы значительно затруднили им работу в нашем тылу, а потому было намного больше порядка, чем в прошлой истории.
После короткой заминки, вызванной советской контрартподготовкой, немецкие части перешли советскую границу. Заранее проинструктированные пограничники встретили агрессора огнем, после чего отошли. Нести бессмысленные потери Сталин не хотел, а осознание реальной мощи своей армии заставило его играть в предстоящей войне от обороны. Именно поэтому все приказы были о нанесении удара по противнику с последующим отходом на места подготовленной обороны.
Пограничники, хорошо знающие местность, перешли к партизанско-диверсионной тактике. Они наносили внезапные удары по противнику и мгновенно отходили, чтобы позже все повторить снова.
С самого утра я не находил себе места. Рискнет Гитлер напасть на нас или нет? Как поведут себя наши военачальники? Не проворонят снова нападение? Или дадут агрессору достойный отпор? Все же история немного поменялась, и Финская война, которая была для Гитлера индикатором нашей боеспособности и силы, закончилась быстро и с не очень большими потерями для СССР.
Даже Варя заметила мою нервозность с самого утра. На все ее расспросы я отвечал уклончиво и ждал полудня. Если война началась, то по-любому до 12 часов дня Сталин скажет свою знаменитую речь.
Так оно и случилось. Ровно в полдень Сталин объявил на всю страну о начале войны с Германией.
Варя, как услышала это, так и ахнула испуганно, а потом сказала:
– Олег, ты этого ждал все утро? Поэтому не находил себе места?
– Да, Варюша, я ожидал этой войны и все время к ней готовился, торопясь создать хорошую бронетехнику для нашей армии. Момент истины настал, и теперь станет видно, получилось у меня это или нет.
После этого я быстро переоделся в военную форму и поехал на Кировский завод. Еще прошлым летом я вплотную приступил к проектированию нового тяжелого танка ИС-3. Поручать его разработку Духову я не стал. Во-первых, он был занят инженерными машинами, а во-вторых, все же КВ он и тогда сам спроектировал, так что я лишь слегка его подправил.
С разработкой ИСа я закончил к началу марта, и, даже не проведя его официальные испытания, под свою ответственность, запустил пробную серию из 32 танков. Два танка должны были отправиться в Кубинку на испытания, а остальные тридцать составят отдельный экспериментальный тяжелый батальон танков прорыва, вместе с которым я планировал отправиться к Жукову. Украинские степи были лучшим местом для испытания новых танков в боевой обстановке. В их надежности я нисколько не сомневался, так как основные узлы были отработаны на КВ.
А ведь кроме ИСа разработали и Т-44, правда не я лично, но под моим присмотром. Не зря я каждый месяц мотался в Харьков. В середине мая харьковчане закончили проектные работы и сразу приступили к строительству пяти опытных образцов, которые потом тоже должны были отправить в Кубинку. Я хотел представить их Сталину одновременно, ИС и Т-44, как новые основные танки Красной армии. Перестройка производственных мощностей под них минимальна, а при условии, что не будет прошлой катастрофы, начать их массовое производство можно начиная с осени.
Главное, качественно провести пиар-кампанию, чтобы Сталин дал добро на начало их производства, и тогда, когда у немцев появятся их «кошки», у нас уже будут кошкодавы. Пускай ИС имеет меньшую скорострельность, чем «Тигр», зато большую мощность. «Тигр» подбить ИС с двух километров не может, а ИС без проблем подобьет на этой дистанции «Тигр». Ведь не на пустом месте Гитлер после появления у нас ИСов запретил своим танкам вступать с ними в прямые бои. Только из засад, ибо в противном случае на расстоянии у «Тигра» почти не было шанса выстоять в бою против ИСа.
25 июня 1941 года, Кировский завод, Ленинград
Товарищ Кузнецов приехал на Кировский завод, чтобы поговорить с рабочими (все же это был важный оборонный завод государственного значения) и там увидел небольшую колонну необычных танков. Он прекрасно знал, как выглядит КВ, видел его неоднократно, а тут были какие-то совершенно новые танки. Но вот смотрелись они даже лучше КВ: большие и приземистые, с острым носом и сплющенной, каплевидной башней и с просто гигантской пушкой, а ведь рядом была еще и небольшая, малокалиберная. Одним словом, танк впечатлял своим видом и мощью.
