Тут как раз появился директор Кировского завода, товарищ Зальцман.
– Добрый день, Исаак Моисеевич, а это что за звери?! Почему я их раньше не видел? Скрывали от нас новые танки?
– Добрый день, Алексей Александрович. Это вам к товарищу Новикову надо с такими претензиями обращаться. Он еще в марте, под свою ответственность, распорядился изготовить 32 новейших танка без всякой госприемки.
– А что они тут стоят?
– Товарищ Новиков еще в начале месяца начал формировать экспериментальный батальон для товарища Жукова, а сейчас заканчивает. Послезавтра батальон прямо от нас отправится на фронт.
– Нет, товарищ Зальцман, так не пойдет. Наш народ должен видеть мощь нашей армии, а потому никакой тихой отправки с завода. Пройдете парадной колонной через город и торжественно отправитесь на фронт!
– Извините, Алексей Александрович, но с этим вам не ко мне, а к товарищу Новикову. Я всего лишь директор завода, а он главный конструктор и консультант Главного Автобронетанкового управления по бронетехнике.
– Понятно. А вы знаете, где он сейчас?
– Да вон он идет!
Я как раз приехал на Кировский завод, утрясать последние дела, когда увидел возле своих танков Зальцмана с Кузнецовым. Последнего я шапочно знал, видел, когда был у Жданова в Смольном, и нас даже Андрей Андреевич представлял друг другу.
– Добрый день, товарищ Новиков.
– Здравствуйте, товарищ Кузнецов.
– Товарищ Новиков, я узнал, что вы послезавтра отправляетесь вместе с вашими новыми танками на фронт.
– Да, товарищ Кузнецов, а в чем дело?
– Дело в том, что просто отправиться на фронт прямо с завода политически неправильно! Кто это увидит? Только рабочие завода. А надо, чтобы ТАКИЕ танки увидели жители Ленинграда! Пусть видят мощь нашей армии! Вот так будет политически правильно.
– Да я, в принципе, не против. Раз такое дело, то можно и через город проехать. Тогда вы организуйте нам погрузку на эшелоны.
– Эшелоны?
– Ну да, ведь кроме танков будет и колонна обеспечения вместе с танковым десантом, как положено по новому уставу танковых войск.
Через день из ворот Кировского завода вышла бронеколонна. Я, еще только приступая к производству ИСов, связался с Жуковым. Если произвести танки под свою ответственность я еще мог, то вот обеспечить их экипажами и легкой бронетехникой – уже нет. Это вам не пару машин выделить, которые производились на моем заводе, тут несколько десятков надо, а это уже не мой уровень.
Жукову я сказал, что хочу испытать в боевых условиях новые танки, вот только не говорил, какие именно. По его запросу мне в Ленинграде выделили и технику, и людей. Командовать батальоном был поставлен майор Бугаев, воевавший в Испании и на Финской войне. (Памятуя, как я готовил самоходчиков, так и тут, правда без стрельб, а просто тренировка на заводском полигоне. Благо что экипажи попались все опытные, так что в основном они просто осваивались с танками.)
Рыча двигателями, по улицам Ленинграда шла механизированная колонна. Впереди двигались бронемашины, а за ними – невиданные до сих пор танки, однако лишь одного взгляда на них хватало, чтобы вызвать у людей гордость за свою армию. Большие, с необычной башней и просто гигантской пушкой, они одновременно притягивали и своей необычной, хищной и грациозной красотой. Все прохожие, мимо которых шла колонна, останавливались и махали проезжающей технике руками. Особенно были рады мальчишки.
Пройдя своим ходом от Кировского завода до вокзала, колонна погрузилась на запасных путях на два эшелона по срочно сколоченным из шпал пандусам и отправилась на фронт.
Два дня спустя эшелоны прибыли к месту назначения, и началась их разгрузка. Вернее, сперва прибыл первый эшелон с танками и их экипажами, а второй эшелон – с бронетранспортерами, транспортными машинами и ротой десанта – шел с двухчасовым отрывом позади первого эшелона. На станции быстро собрали сборный пандус из привезенных с собой шпал и металлических направляющих и буквально за полчаса сгрузили все танки с платформ.
Не успели мы даже отогнать их в сторону, чтобы не мешать другим частям, как примчавшийся неизвестно откуда разряженный петух разорался на нас с требованием немедленно выступать к фронту, и никакие доводы на него не действовали. Просто дежавю какое-то, повторялась история Халхин-Гола, только там был штабной майор, а тут, судя по форме, старший политрук, и наверняка тоже из штаба.
Устав слушать его возмущенный ор, я просто сказал ему:
– Товарищ старший политрук, выдайте нам, пожалуйста, приказ за своей подписью, а также гарантируйте нам получение топлива и боеприпасов, и мы двинемся вперед, куда вы хотите. Но учтите, если из-за того, что вы не обеспечите нас достаточным зенитным прикрытием, а также топливом и боеприпасами, и мы потеряем от бомбежек или будем вынуждены бросить наши новейшие танки, еще не прошедшие госприемку, из-за недостатка топлива, то отвечать перед товарищем Сталиным вы будете лично! И не дай бог из-за вашей спешки эти танки достанутся врагу – тогда я вам не завидую. Ну что, будет приказ за вашей подписью?
– Товарищ военинженер второго ранга, вы что себе позволяете?! Когда тут появилась угроза прорыва противника, вы решили бюрократию развести! Да вы знаете, что я с вами сделаю!
– Товарищ старший политрук, я еще раз повторяю: будет письменный приказ с вашей подписью – двинусь немедленно вперед, не будет – дождусь второго эшелона со средствами поддержки и усиления, а также с боеприпасами и топливом, и только потом двинусь вперед. Если вы чем-то недовольны, то можете жаловаться начальству, я все сказал.
– Да я вас сейчас за неисполнение приказа на месте расстреляю! – завопил этот петух и попытался открыть свою кобуру, но от волнения никак не мог расстегнуть пуговицу.
Не дожидаясь, когда он все же ее расстегнет и достанет свой пистолет, я мгновенно вытащил свой ТТМ, передернул затвор и направил его прямо в лоб этому придурку. Тот, увидев прямо перед своим носом дуло пистолета, мгновенно побледнел и застыл на месте.
– Сейчас же убрал руку со своей кобуры и пошел вон отсюда, придурок. – Я тоже уже был на взводе. Гробить батальон новейших танков я не собирался, а с этим дураком мы наверняка сожжем всю соляру и встанем где-то в степи или полях. А с поддержкой Жукова, Павлова и Сталина я этого дегенерата не боялся. Сразу Жуков меня в обиду не даст, а потом, если политуправление не успокоится, то и Сталина можно подключить. Но не желая доводить до этого дело, я все же тихо сказал политруку: – Если хочешь бодаться с комфронта и товарищем Сталиным, то флаг тебе в руки и барабан на шею. Ты, дурак, сначала выясни, на кого ты орешь, а только потом права качай.
Обескураженный политрук отошел в сторону. Видимо, до него стало доходить, что обычный военинженер 2-го ранга не станет так открыто и нагло пререкаться с политработником. Если он это делает, значит человек непростой, и у него крепкие подвязки у начальства. Решив, что сейчас он все равно ничего не добьется, решил действовать через начальство и недовольно отошел в сторону.
