Был и еще один немаловажный факт: в прошлой истории нам приходилось конструировать и производить танки во время тяжелейшей войны, да еще когда половина танковых заводов были вынуждены сняться с места и отстраиваться в глубине страны. Сейчас обстановка была совсем другой: заводы пока не находились под угрозой, их было больше и танки были более совершенны.
Переночевав в гостинице, я на следующий день вместе с Федоренко отправился в Кубинку на испытание танков, а там нас ждал сюрприз. Как оказалось, Сталин, после просмотра привезенной кинохроники с использованием новых танков, узнав, что через пару дней их будут испытывать на полигоне, решил лично на них посмотреть. И танки ему понравились: от них прямо несло мощью и несокрушимостью, а главное, им действительно пока не было конкурентов, они превосходили все ныне существующие в мире танки.
Добро было дадено с самого Олимпа, и Малышев (который тоже присутствовал на испытаниях, так как и до него дошли слухи о новинках, и фильм он смотрел) приехал, решал, кому поручить их производство. Поэтому назад мы ехали втроем. Правда, Малышев ехал в своей машине, но в наше управление, где мы трое и засели на несколько часов, решая, какие заводы и что будут выпускать, а какие танки можно снимать с производства.
К удивлению Малышева и Федоренко, я высказался за полное прекращение выпуска танков ЛТ-1, так как они свою роль уже сыграли, послужив основой новой ветке танкостроения, а вместо них нужно запускать в производство Т-44. Пускай запустят его в серию и ликвидируют все детские болезни, которые все равно будут. А вот после этого настанет очередь уже и Т-55, до которого от Т-44 даже не шаг, а полшага.
А пока в Москве решались такие дела, на фронте была своя обстановка.
Благодаря тому, что на этот раз войну ждали и к ней активно готовились, дела на фронте шли намного лучше, чем в моей истории. В Белоруссии Павлов ответственно отнесся к командованию округом. Топографическая служба, которой основательно накрутили хвост и застращали выше всякой меры, чуть ли не лично проверила все места, которые официально считались непроходимыми, так что в этот раз на всех танкоопасных направлениях и проходах стояли сильные заслоны.
Несмотря на то, что немцы все же продвигались вперед, в этот раз двигались они очень медленно и с большими потерями. Если тогда Минск был взят немцами спустя неделю после начала войны, то сейчас, месяц спустя, они хоть и подошли к нему, но намертво увязли на линии укрепрайонов. Своевременное сосредоточение тяжелой артиллерии, большие запасы снарядов к ней, сильное зенитное и воздушное прикрытие, а также мобильные бронетанковые группы поддержки сводили на нет все попытки противника прорваться сквозь укрепрайон. Пускай в Минске отчетливо слышали артиллерийскую канонаду, так как укрепрайон располагался в непосредственной близости от города, но до него тяжелая немецкая артиллерия не доставала.
После нескольких недель безуспешных попыток танковые группы Гудериана и Гота были переброшены на юг. Там Жуков тоже успешно оборонялся, но местность была более подходящая для танковых боев, вот немцы и решили попробовать здесь взять реванш за свои неуспехи в Белоруссии.
23 августа 1941 года, окрестности Ровно
В этот раз Дубненское сражение произошло, во-первых, примерно на полтора месяца позже, а во-вторых, восточнее, у города Ровно, так что по большому счету это было уже Ровенское сражение, а не Дубненское. Жуков тоже медленно отходил с боями к укрепрайону.
Тогда, почти месяц назад, только отдельная немецкая группа сумела так далеко прорваться в наш тыл, пока не была уничтожена нашими войсками и, в частности, экспериментальным батальоном танков ИС. Сейчас, после того, как немцы перекинули на Украину 2-ю и 3-ю танковые группы Гудериана и Гота, он решил попробовать умыть их кровью, выбив основную ударную силу противника в одном сражении, и все шансы на это у него были. Соотношение сил было примерно один к одному по количеству танков, так как все устаревшие танки или отвели за линию УРов, или вкопали в землю, а авиация держала небо, так что у Жукова была возможность разгромить противника в оборонительном бое. К тому же основу его танков составляли новые легкие ЛТ, средние Т-34 и тяжелые КВ, которые по своим данным полностью превосходили танки противника.
Рано утром 23 августа началось Ровенское сражение, которое в полной мере показало мощь советских танковых войск. С обеих сторон было порядка полторы тысячи танков. С советской стороны – около восьми сотен ЛТ, четыре сотни средних Т-34 и полторы сотни тяжелых КВ. С немецкой стороны – около полутора сотен Т-1 и Т-2, три с половиной сотни чешских «Праг», около семи сотен Т-3 и около двух сотен Т-4.
Жуков заранее оттянул все старые танки за линию укрепрайона, учитывая их слабость по нынешним временам и то, что многие из них имели технические проблемы из-за выработки моторесурса. Все «убитые» старые танки были закопаны в землю на важных направлениях обороны, как неподвижные огневые точки.
В 6 часов утра, немного прогрев двигатели, немецкие танки стали выдвигаться на позиции и незадолго до 7 часов вышли на позиции советских войск. Жуков еще ночью выдвинул свои танки на линию обороны, где они заняли заранее отрытые для них капониры. Каждую, теперь уже достаточно долгую ночь, в течение почти двух недель занимавшая тут оборону пехота тайно рыла капониры для танков. Грунт уносили в глубину своих позиций, а отрытые капониры накрывали масксетями, чтобы скрыть их наличие от противника.
Без четверти семь немецкая артиллерия открыла было огонь по советским позициям, но быстро его прекратила, так как ей пришлось срочно включаться в антибатарейную борьбу. В ответ на немецкий обстрел открыла свой огонь вся стянутая сюда тяжелая артиллерия фронта, и немецким артиллеристам пришлось срочно переключаться на новую цель, чтобы не дать перемешать себя с землей.
Попытка срочно вызвать авиацию для подавления советской артиллерии оказалась безуспешной. Кроме сильного зенитного прикрытия над нашими позициями патрулировали и истребители, которые просто не допустили противника ни до артиллерийских позиций, ни до линии обороны. Поэтому, хоть над полем сражения и грохотала канонада тяжелых орудий, а в воздухе шло свое сражение, но сражение на земле происходило без вмешательства тяжелой артиллерии и авиации.
Подпустив танки противника на дистанцию в один километр, вся наша бронетехника открыла огонь. Вот когда сказалась мощность и точность новых танковых орудий, которые на такой дистанции с легкостью поражали танки противника. Сплошь и рядом бронебойные снаряды пробивали вражеские танки насквозь, особенно легкие. На всем поле боя стали вспыхивать яркие костры горящей техники врага.
Работавшим в полигонных условиях танкистам было легко с места расстреливать танки противника. Особенно эффектно было, когда тяжелые, 122-миллиметровые фугасные снаряды немногочисленных самоходок и батальона ИСов попадали в клепаные чешские танки: их от совокупной энергии кинетической силы самого снаряда и мощи заложенной в него взрывчатки просто разносило на части. Крайне деморализующе действовало на их сослуживцев, когда прямо на их глазах от шедшего рядом своего танка после вспышки взрыва внезапно оставались лишь дымящиеся обломки, зачастую даже уже и не напоминавшие, что когда-то это было танком.
