– Так это твой был? – с толикой уважения спросил Дарк.
– Мой. Бесполезный, он не работал, я ведь только начала. Но вы знаете, посох – слишком важная вещь, его нужно регистрировать и проверять по крайней мере у трех специалистов… изготавливать под надзором… и все такое. Отец решил, что я должна закончить обучение официально, и тогда посох будет полноправно считаться моим.
– А до этого они его изъяли. – Игнис сел на кровати. – Я слышал, как ты боролась с отцом. Напрасно – все верно, посох слишком опасен, чтобы держать его в комнате. Странно, что ты вообще смогла довезти его до Некроситета.
– Ты говоришь точно как мой отец, – Мин насупилась и скрестила руки на груди.
– Я говорю как свой отец, – усмехнулся Игнис. – А мой – как твой, да.
– Бросьте спор и идите сюда, – Дарк, уже не отрывающийся от окна, поманил всех костлявой рукой. Карета остановилась давно, но пассажирка начала выбираться из нее только сейчас.
Сначала показался кусок тошнотворно-желтого платья, а после туфля ступила на каменистую мостовую, и взору встречающих и подглядывающих предстала фигура во всей своей друидской красе.
Среди солнечных жителей она считалась божественно красивой. Сияющие золотые волосы струились по плечам до самого пояса, яркие переливающиеся лазурью глаза казались еще выразительнее из-за длинных изогнутых ресниц, пухлые розовые губки изгибались в едва заметной улыбке, а маленький, чуть вздернутый носик покрывали милые ненавязчивые веснушки. Фигура у леди также была достойна похвалы – стройная, с высокой грудью, плоским животом и вполне аппетитной попкой, которая сейчас была скрыта платьем. Руки поражали плавностью линий и аккуратностью кистей. Ног из-за подола видно не было.
– …но наверняка такие же толстые, – скривилась Китара, почти с отвращением рассматривая прибывшую.
– Ладно тебе, – попытался вступиться Игнис, хотя получилось у него не очень – лицо выдавало стойкую антипатию. – Это все же девушка.
– А мне что за дело? Сам рассыпайся в комплиментах.
– Вот еще, – тихо проворчал он. – Если не заставят – ни на шаг не подойду.
– А заставят, – разрушила радужные надежды Мин. – Она ведь с нами поедет. Кто бы это ни была, ученица или наставница, но эта друидка для нас.
– Тьфу, – нахмурился Дарк. – Я на этот желтый уже смотреть не могу. Они им там пропитываются? Купаются в нем? Я пошел к себе. Если что – зовите. Хотя лучше не надо.
* * *
В это же самое время в комнате Мару собрались прибывшие друиды. Гостевые были устроены не так, как ученические: они были поменьше размером и кровати в них стояли возле одной из стен, поэтому было больше свободного пространства. Сокурсники уселись прямо на пол, образовав треугольник, и делились яркими впечатлениями.
– Хватит тебе их защищать! – возмущался Аксель. – Я понимаю, что когда-то один из них спас тебе жизнь, я не очерняю его имя. Но почему я должен кланяться в пояс каждому землееду?!
– Они не едят землю, Аксель, – устало промолвил Мару.
– Откуда ты знаешь? – запальчиво вскинул голову парень.
– Я не знаю, – смутился здоровяк. – Но я по крайней мере могу спросить прямо. Ты спрашивал у них про землю?
– Ты нормальный?! Если я спрошу про землю, они меня ею накормят! Могильные черви! Мне повезло, что в меня не попала эта дрянь!
– В меня тоже не попала, – задумчиво проговорила Мартина, накручивая на палец коричневый локон. – Этот жуткий тип почему-то решил мне помочь.
– Ему велели – вот и решил. Или ты тоже на их стороне? – вспыхнул Аксель.
– Успокойся, я не сказала, что они мне нравятся! Они жуткие. Не понимаю, зачем им это – брить головы, рисовать знаки… ногти красить! – она осмотрела свои аккуратные ноготки, едва превышающие по длине сами пальцы. – Да еще черным. Да еще парни! Вы видели? Почти у всех отвратительные черные когти! Наверное, чтобы их боялись в народе.
– Кажется, на востоке Туманного края у людей волосы вообще не растут, – вспомнил Мару. – Слышал где-то…
– Мерзость какая, – Мартина передернула плечами. – И у женщин?
– Вроде да.
– Бедняжки…
– Кажется, они не сильно переживают из-за этого, – заметил Аксель. – У них вообще странные понятия о красоте. Все выцветшее, блеклое, лица бледные, как у трупов… такое чувство, что все засыпано пылью, только паутины не хватает! Хотя, может, и она есть. У меня вот постоянно такое чувство, что я сейчас начну чихать.
– Да, тут слишком мрачно, – не стал спорить Мару.
– Ничего, завтра с утра выедем и вечером уже будем в Солнечном крае! – попыталась подбодрить товарищей Мартина. – Яркие краски, солнце, улыбки! Тут улыбки если и можно увидеть, то только зловещие. И рты какие-то… как черные провалы, губы фактически отсутствуют…
– Интересно, кого дадут нам в команду, – задумался Мару.
– Чего тут думать – этих жердин и дадут, которые нас сюда вели, – фыркнул Аксель. – Черт, их что, на дыбе растягивают? Уж на что тебя, Медведь, в детстве дразнили – а ты вровень с этим, вторым, который чуть симпатичнее!
– Но все равно страшный, – вставила девушка.
– Тут и девчонки такие, – чуть понизив голос, сообщил Аксель. – Я в женской красоте побольше вашего понимаю, – и, чтобы друзья не обиделись, спешно добавил: – Ты, Мартина, с другой точки зрения смотришь, Мару весь в делах, в делах… а я иногда проветриваюсь, ну, вы знаете, гуляю там…
– …кичишься своим магическим происхождением… – продолжил Мару.
– Нет! Просто не считаю нужным скрывать. Так вот, скажу я вам, что здесь ни одна нашей Мартине в подметки не годится. Они все жутко костлявые, некоторые вообще без волос – не сразу и поймешь, девчонка или нет! И такие худые, что страшно! Я, конечно, ценитель талии, но не ценитель ребер! Не знаю, откуда у них не торчат кости. И глаза выпуклые, как будто в высохшем черепе не помещаются. И…
– Остынь, Аксель, – попросил Мару. – Девушки все же…
– Чтоб я провалился, если эти долговязые доски – девушки! Ты хоть у одной грудь видел? То-то…
– Слышите? – вскинулась Мартина. – Кажется, копыта стучат!
– Это наша Солнечная Леди! – Аксель взвился с пола, словно некроманты подложили ему мертвого ежа. Или живого – что равноценно. – Вы как хотите, а я побежал встречать!
Мартина и Мару переглянулись. Для них, да и ни для кого, пожалуй, не было секретом, что их друг давно мечтает предложить Вилисане руку, сердце, посох и вообще все, что у него было, есть или будет ценного. Но девушка вела себя с ним мягко-нейтрально, не подпуская ближе, чем просто для дружеской беседы. Она со всеми так себя вела, почему-то не желая сходиться с сокурсниками близко. И вроде не ставила себя выше других из-за своего происхождения – девушка была дочерью правителя Реалисса, центральной провинции, – беседовала со всеми на равных, не капризничала, не задирала нос. Но все равно держалась отстраненно. И еще порой юных друидов смущала ее манера разъезжать в карете, окружать себя слугами или выряжаться в платья, стоившие раз в пять больше, чем вся одежда троих друзей, вместе взятая.
