— Просто поверь. Девчонки огонь — и меня, и тебя из реки вытащили. Так что всё, не зря мы сюда пришли.
— Бабам сказала — теперь весь город узнает, — фыркнул мой князь. — Ну куда тебя несёт, неугомонная?
— Поговорить за жизнь с домовым надо.
— Возьми с собой ребят покрепче.
Я только головой покачала. Моя ладонь приласкала щёку Ратмира, пригладила щетину бородки, скользнула в волосы. Я сказала:
— Благодарю тебя за заботу, любый, но я сама.
Сжала в пальцах осколок первой жизни, вынутый из стены, и добавила:
— Лютика с собой возьму, ему кусаться охота.
— Спасёт тебя этот щенок, если на то будет надобность?
Ратмир раздул ноздри, но больше ничего не сказал. И то верно: взывать к моему благоразумию — всё равно, что уговаривать ветер не дуть!
Лютик уже обследовал весь город, полаялся с братьями и сёстрами, напился воды из ирригационной системы и теперь валялся у входа, подставив весеннему солнышку лысое пузо. Увидев его в этой позе, Ратмир разозлился:
— Вот это охранная собака? Буран! Поди сюда!
И посвистел особо — так он подзывал только своего верного пса. Тот появился через несколько секунд и сел перед хозяином, свесив язык набок. Ратмир махнул на меня ладонью, велел Бурану:
— Охраняй!
Тот медленно встал, зыркнул на меня, буркнул:
— Травница, я же тебе охранника нашёл!
— Князь не доверяет твоему сыну, — вежливо объяснила я собаке, поймала дикий взгляд Ратмира и хихикнула. Сказала: — Пошли, Буранушка.
У большого дома меня встретили горожане. Смотрели кто зло, кто обиженно, кто с открытой ненавистью. Я осторожно приблизилась, разглядывая их лица. Кто живой, кто мёртвый… Выступил один из плотников:
— Светлая княгиня, от нас всех челом бью.
И поклонился низко. Мне стало неудобно, как всегда, но я промолчала, выпрямилась, приняв более подобающую светлой княгине осанку. Сказала:
— Говори, Дарен.
Он оглянулся на своих, потом кашлянул в кулак и, словно в прорубь головой, бросил решительно:
— Мы желаем, чтобы люди не пропадали! Ты можешь, бают, ты ведьма!
Милые вы мои, да я сама желаю этого больше всего на свете! Как вам объяснить-то, что не могу ничего сделать и никакая я не ведьма, чтобы там Тишило не баял!
— Я разбираюсь в причинах исчезновений, — сказала скупо и сделала шаг, чтобы пройти к дому. Но плотник снова заступил мне дорогу:
— Прости, светлая княгиня, уж шесть десятков сгинули, как и не было их. Боязно нам… А ну все сгинем?
— А ну я сгину?! — начиная сердиться, спросила я. — Всем боязно, и мне тоже. Сказала — разберусь. Пропусти.
Плотник прищурился, но отойти даже не подумал. Упрямо повторил:
— Боязно людям.
— А ну, пр-ропусти хозяйку! — затявкал снизу Лютик, и вступил басом Буран, ворча:
— Разойдись, хвачу за ляжки, не шучу!
Плотник попятился перед грозным псом, а я воспользовалась заминкой и скользнула мимо к каменным дверям большого дома. Сорвала через голову камень на шнурке и застучала им по камню. Даже крикнуть хотела: «Открывайте!» Но дверь неожиданно заскрипела и поползла внутрь.
Я ворвалась в тёмное холодное помещение, как в пещеру сокровищ, надеясь, что ответы сразу прыгнут ко мне на ручки и заголосят хором, просветив и просветлив. Но в большом доме было пусто. Дверь сама собой закрылась, и я оказалась в полумраке. Что-то мокрое коснулось ладони, и я взвизгнула. Буран недовольно пробурчал:
— Чего ты кричишь-то? Я это.
— Напугал… А что теперь? Где ответы на мои вопросы?
— А ты задай вопрос, — посоветовал пёс.
Тявканье Лютика отвлекло меня от вопросов. Я повернулась на лай и увидела высокую тёмную фигуру. Домовой! Вот он, голубчик! Сейчас он мне ответит на все вопросы…
Шаг, ещё шаг, я наступала, а он пятился, глядя своими круглыми дикими глазами, а потом я внезапно не нащупала пола под ногой и под тревожный лай обеих собак провалилась в огромную дыру.
На этот раз для разнообразия молча.
Глава 7. На дне
Апрель 25 числа
Говорят, в падающем самолёте все люди становятся верующими. Вот и я стала. Не молилась, конечно, а просто повторяла про себя: «Боже, боже, боже, только бы сразу!» Очень боялась сломать спину и остаться умирать в чёрной дыре в полном одиночестве…
Но чёрная дыра всё не заканчивалась, как и мой стремительный полёт, я даже удивилась, как та Алиса в мультике, и принялась вглядываться вниз. Там что-то неуверенно мерцало. Свет? Откуда в чёрной дыре свет? Подземелья? На такой глубине? Нет, можно, конечно, списать долгое чувство падения на страх и всё такое, но я была уверена, что действительно падаю уже минут пять! Так долго… Пусть бы уже, а не ожидание удара!
Удара не случилось.
Более того, чем быстрее приближался свет, тем больше я тормозила. Тормозила, Карл! Чем? Не крылья же у меня выросли! Хотя я бы уже не удивилась… Но крыльев не было, меня держало какое-то едва различимое силовое поле. Которое было похоже на…
Твою мать!
Твою мать, твою мать!
Я приземлялась, почти планируя, как птица, в кольца огромного змеиного хвоста!
Из огня да в полымя…
Приготовившись к ещё более страшной смерти, я всё же попыталась трепыхаться и в полёте отгрести подальше от чудовища, которое смотрело на меня большими круглыми глазами. У него было вполне человеческое лицо, точнее, антропоморфное, да и между змеиным хвостом и толстой шеей было подобие тела с маленькими руками, двумя обнажёнными женскими грудями и животиком. Кольца хвоста обняли меня почти нежно, я зажмурилась, чтобы не видеть гипнотизирующего удавьего взгляда, и приземлилась. Точнее, призмеилась. Мягко, медленно. Живая. Пока…
— Приветствую тебя в Кайа-Пео-Тиль, самка человека.
Спокойный голос странного тембра с нотками гнусавости слегка успокоил меня. Похоже, что змееженщина не собирается меня есть. И ещё… Похоже, что голос в круге менгиров был таким же. Значит… Значит, со мной говорил змей.
Ничего не понятно, но ужасно интересно!
— С-спас-сибо, — с запинкой ответила я, открыв глаза, и огляделась, держа змееженщину в поле зрения.
Подземелье было выложено камнем. Сыро не было, только прохладно, и змеиная кожа тоже холодила меня. Свет мерцал прямо в стенах большого каменного мешка, исходя от маленьких кристаллов, вставленных в междурядья. Таинственно и очень пугающе… Я забарахталась в объятиях змеи и попросила:
— Можно меня отпустить?
— Разумеется, — с улыбкой ответила змея, и кольца разжались. Мягкий гнусавый голос продолжил: — Все пугаются в первый момент. Но с тобой ничего плохого не случится.
