— Ну, оно-то да. Однако документики справить надо бы…
— Раз надо — справим, — кивнула. — Так как, работу можно найти?
— Ну пошли, поспрошаем на ферме, — махнул рукой дед. — Только саблю оставить надо. А то ещё участковый придерётся…
— Сделаем, — улыбнулась я. Кивнула Тишилу: — Пошли за остальными.
Он буркнул:
— Неужто местный князь?
— Нет, — шикнула я. — Просто добрый человек! Скажешь Ратмиру, чтобы помалкивал и только здравия пожелал. Говорить я буду.
— Как скажешь, княгиня, — он недобро зыркнул на деда и склонил голову в знак покорности. Слава Мокоши, он меня ведьмой не назвал! Я похлопала по ноге:
— Лютик, иди ко мне. Буран, свой человек, не трогай.
Буран встал, отряхнулся и сказал:
— Вот и славно. Не люблю кусать.
— А я люблю! Люблю!
— Цыц! — бросила щенку, и он заткнулся, поплёлся, обиженный, у ноги. Я сказала деду:
— Тут мы пока стали лагерем. Пойдёмте, я вас познакомлю с моими людьми.
— С твоими? Ишь какая царица, — фыркнул дед, но по-доброму. Я тоже усмехнулась:
— Почему царица? Княгиня. Скажите, а может, у вас тут есть какой-нибудь дом пустой? Даже если ремонт нужен, мы сделаем, это не проблема.
— До-ом? — дед снова почесал в затылке, повесив берданку на плечо. — Дома нету. Хотя…
— Да?
— На околице старая изба есть. Там обычно мужики собираются, ну… чтобы… этого… раздавить стопарик.
— Понятно. Малина местная, — хмыкнула я. — А выпас для лошадей там найдётся?
— Есть и выпас. Только надо к Лагутину идти, чтоб просить. Изба-то вроде ничейная, но земли все лагутинские.
Лагутин. Какой-то Лагутин… Небось, местный царёк, который скупил всю землю и ферму, а теперь решает, кому что делать. Ну что ж, я могу и к Лагутину на поклон сходить, голова не оторвётся.
Тем временем мы вышли на поляну с вересковыми камнями. Собака Рыжка, жена Бурана, подняла голову и лениво тявкнула:
— Чужак с хозяевами.
Я предупреждающе подняла руку, а Тишило сразу подошёл к Ратмиру, шепнул ему пару слов на ухо.
— Этот добрый человек пригласил нас в ближайшее поселение. Там и изба найдётся для нас, и место для лошадей. Голуба, идти сможешь или как?
— Дак доковыляю уж, Рудушка, — ответила кухарка, стрельнув глазом на деда. — Какие мои годы!
— Могута, Мечко, поднесёте Голубу. Давайте, идём. Девушки, коз гоните.
— Руда, — тихо позвал Ратмир, — поди сюда, прошу.
— Ох и компашка у вас, язычники! — дед поцокал языком. — Айда, а то обед скоро, Лагутин в обед не принимает.
Я кивнула:
— Идём, идём. Собирай лошадей, Бер.
Когда мы уже все шли по лугу к дороге, а щенки весело скакали вокруг деда, который трепал то одного, то другого по головам, Ратмир спросил меня:
— Любая моя, твой ли мир? Твоя ли жизнь?
— Моя, Ратмир. И ваша теперь.
— А ну как ещё какая беда случится? — он оглянулся на людей. Я тоже. Лица у всех были усталыми, грязными. Как дед нас не испугался — не знаю. Впустят ли нас в деревню — вообще отдельный вопрос. Я бы не впустила…
— Не случится никакой беды, мой князь, — твёрдо пообещала ему, но больше самой себе. — Я не допущу. Уж теперь зубами грызть буду любого, который станет на нашем пути.
— Ты моя храбрая княгиня, — он прижал мою руку к своим губам. — Уж позволь мне защитить тебя хоть раз.
— Позволю, — усмехнулась, на миг прильнув к его боку.
— Скоро уж? — услышала голос сзади. Оглянувшись, увидела Асель. Верблюдица тащилась нога за ногу и ныла. На её спине восседал серый в полоску пушистый кот и осматривал окрестности с видом наследного княжича. С ума сойти, и он тут! Я уж думала, остался один-одинёшенек с драконами!
Отвечать верблюдице я не собиралась. Всякая дорога когда-нибудь кончается, и мы уже это проходили. Наша кончится гораздо раньше, чем мы снова устанем. Вон уже и первые домики показались — одноэтажные, кирпичные или деревянные, утопающие в садах. Май, вишни и яблони уже отцвели, а теперь сирень густым ароматом окутает округу. Вдохнув полной грудью свежесть воздуха, я улыбнулась:
— Правда, легко дышится?
— Смердит здесь, — фыркнул Ратмир. — Нешто горят болота?
Я принюхалась:
— Что ты говоришь? Ничего не горит.
— У нас дышалось легче, — заметила Забава из-за спины.
— Привыкайте, — я пожала плечами. — Уж такое время, милые мои, такое время.
— Ну что, язычники! Вон изба! Расположетесь пока во дворе, а девка ваша к Лагутину пойдёт.
— Кого ты девкой назвал?! — вскинулся Ратмир. — К княгине обращаешься, старик!
— Решите уж, княгини иль царицы тут, а ты мне не тыкай, молодой человек! — дед встопорщил усы и ткнул в Ратмира пальцем. — Щас погоню вас всех, да пальну!
Глава 10. Лагутинская деревня — 2
Господи, что — опять?!
Я сжала руку мужа и разозлилась. Рявкнула на него:
— Молчи!
А потом на деда чуть потише:
— А вы взрослый человек, умудрённый опытом, могли бы и спокойнее относиться к подобным выпадам!
— Не станут меня всякие пришлые учить, как разговаривать, — дед потряс берданкой. — Навидался я всяких пришлых!
— А мы особенные, — сказала я с напором. — У нас даже верблюд есть.
Дед покосился на Асель и буркнул:
— Верблюдов не видал. А только не надо мне тыкать!
— Мы не будем тыкать, — покладисто согласилась я. — Мы научимся жить с вами в мире и согласии. Вы же Петрович, да?
— Откуда знаешь? — он подозрительно покосился из-под кустистой брови. Но ответить я не успела. Разыгравшиеся подростки собачьего рода решили, что мы слишком долго стоим, никуда не идём и болтаем о глупостях, которые не стоят никакого внимания. Первым налетел, повизгивая от нетерпения Лютик. За ним и другие принялись наскакивать на деда, приглашая продолжить забаву. Отвлёкшись, Петрович не успел принять защитную позу и повалился на землю.
Ахнув, я бросилась помогать ему встать, но дед со стоном откинулся на траву:
— Эх, шавки вы шавки! Ну, всё, теперича только если фельдшера вызывать!
— Что случилось? — я опустилась на колени рядом с дедом, поддержав его голову. — Ушиблись?
— Да спину прострелило, радикулит проклятый, чтоб его!
Я только головой покачала и бросила Лютику:
— А ну отошли!
