— Ну какой зверь, какой зверь! — разозлилась я, стукнула ногой по капоту машины. Мотор заглох, видно, шофёр опомнился и, наконец, вынул ключ. Стало тихо. — Видишь? Я его усмирила!
Мои мужчины переглянулись, крепче взявшись за ручки мечей.
Как же я устала…
— Мечи в дом, — совсем тихо повторила я им. — Я вам потом всё объясню.
Повернулась к шофёру, который осторожно выглядывал из-за грязного лобового стекла. Улыбнулась, понимая, что выгляжу полной идиоткой в его глазах. Махнула рукой:
— Выходите, всё в порядке!
Он помотал головой, держась за ручку. Я только глаза закатила, чувствуя полное душевное выгорание. Я больше не могу. Я хочу лечь, уснуть, спать долго-долго, чтобы меня подоткнули одеялком и чтобы не трогали хотя бы дня три…
Подойдя к дверце грузовичка, постучала в стекло вежливо:
— Добрый день, вы можете выходить, правда, никто вас не тронет, я обещаю.
Он опустил стекло и, возмущённо заикаясь, выдал:
— Сумасшедшие какие-то! А Илья Андреич сказал — работники! Да как таких вообще на работу можно брать?!
— Можно, можно, — я махнула рукой. — Не обращайте внимания, у них стресс! Пройдёт.
— Стресс? Да какой там стресс! Это же уголовка!
— Ну-ну, какая уголовка, вы преувеличиваете, — господи, как его успокоить-то?
— Холодное оружие, хранение и ношение без разрешения!
— Да это бутафория! — в последнем усилии выкрикнула я, а потом махнула рукой назад, где дружина подбиралась к нам. — Да что вы, как маленький! Вы Валя?
— Валя, — буркнул он. — Если они уберут свою бутафорию, так и быть — выйду из машины и скажу, чего хотел.
— Пять минут, — бросила ему я и повернулась к парням. — А ну, пошли за мной.
Видимо, мой тон не предвещал ничего хорошего, потому что они, переглянувшись, дружно потопали за мной к дому. Из-за расшатанной двери выглядывали бабы. Могута спешил откуда-то со своим молотом — он с ним вообще не расставался! Я бросила Тишилу:
— Задержи его!
И вошла в дом.
Да-а, тут работы непочатый край. Тут даже печку, походу, надо перекладывать, потому что её наполовину разобрали! А загажено было всё — мама не горюй! Но бабы мои уже начали убирать — они ж не могут без работы сидеть, не приучены. Забава как раз стояла с веником, подняв его, как оружие, но опустила, увидев меня, запричитала:
— Рудушка, счастье, что ты вернулась, мы уже с жизнями прощались!
Я покачала головой. Как им всё объяснить? Как? Я даже представить себе не могу…
Хотя, чего это я. Могу, конечно! Так и скажу.
— Слушайте меня все очень внимательно, — начала внушительным голосом. Натренировалась. — Когда я попала в ваше время, мне было очень трудно. Я даже огонь развести не могла. Но я выжила. Справилась. Вот она я.
И развела руками, словно показала себя во всей красе. И продолжила мягко, очень мягко:
— У меня никого не было, чтобы помочь и подсказать. А у вас есть я. Единственное, что я от вас прошу: не кидайтесь с оружием на людей. Не бейте машины, это не звери и они вас не съедят!
— Стра-ашно, княгинюшка, — протянула жалобно Мыська, качая не желавшую засыпать Отраду. Я устало кивнула:
— Знаю, что страшно. А надо привыкать. Вон Бер у нас есть — что, сказать не может: живой зверь или машина бездушная?
— Бер охотиться ушёл в лес, — буркнул Тишило.
— Ох бы не наохотился на корову, — озабоченно сказала я. — Ну да ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Так. Мечи.
Я повернулась к дружине и князю. Ратмир хмурил брови и кусал губу. Я шагнула к нему, коротко обняла, не стесняясь никого, и сказала, отстранившись:
— Оружие сложите в доме, на улицу с ним не выходите.
— Какой мужчина на улицу без оружия выходит? — оскорбился мой муж.
— Тут все, кроме полицейских, — фыркнула я. — Если в ваше время меня приняли за ведьму, плевались в мою сторону и бурчали злобно, — я выразительно покосилась на Тишило, — то тут вас могут схватить и посадить. Если не в тюрьму, то в дурку. А вам это не надо, уверяю.
— Не надо никуда нас, — пробормотал Ратмир, а Тишило сказал мрачно:
— Да я уж и не называю…
— Да, не называй. И княгиней не называй. Князей тут нет. Ой, не могу… Как же вам всё-то объяснить сразу?
— Ты скажи, что это за зверь, Руда, — Ратмир кивнул на двор. Я ответила с улыбкой:
— Машина это. Неживая. Ею человек управляет. Я в них ездила внутри и всё ещё живая.
— Как та штука, которая нас от Мокоши в Златоград вернула?
— Да, это именно такая штука.
Ратмир повёл плечом и сказал дружинникам:
— Оставьте мечи. Летал я в такой ма… шине. Забыл уж.
— А как защитить, ежели нападут? — сразу вскинулся Тишило, остальные загудели согласно.
— Кулаками, — ответила я. — Только вполсилы. За убийство тут судят и сажают в тюрьму. А тебе туда не надо.
— Всё-то ты знаешь, светлая княгиня, — съязвил Тишило, и я, похлопав по юбке платья, достала спички, показала ему:
— Знаю.
Он вспомнил, язва в глазах померкла, и десятник склонил голову в знак покорности.
— Ладно, пошли во двор, послушаем, какую работу предложат, — сказала я. — Только говорить буду я.
Глава 12. Жизнь начинается с малого
Май, 31 число
Когда мы вышли во двор, Валя, скучая, курил у капота машины. Увидев нас, он выбросил сигарету и подобрался, готовый прыгнуть в грузовичок и уехать. Я махнула ему рукой:
— Валя, спокойно! Всё в порядке, мы решили все вопросы!
Ратмир решил мне помочь и громко сказал:
— Мы знаем, что это не зверь, а…
Запнулся. Я подсказала шёпотом:
— Машина.
— Не зверь, а машина! — повторил он внушительно. Валя глянул на него так, будто хотел покрутить пальцем у виска, но сдержался, хотя мечей при дружине уже не было. Потом всё-таки сделал два шага вперёд и сказал:
