— Да погоди ты! Дай посмотреть, когда ещё увижу? — воскликнула я, а он зажал мне рот ладонью:
— Молчи, княгиня, молчи!
Я заткнулась, чувствуя будто ударную волну, которая предшествовала Охоте, которую гнали волки по всему полю. И дыхание затаила перед такой кошмарной красотой. Чёрные громадные звери, чёрный великан с маской черепа вместо лица… Схватилась за талисман Мокоши, хоть и понимала — ничем он мне не поможет…
Один из волков сунулся к нам, остановился, и я ощутила его зловонное дыхание. Из раскрытой пасти с вываленным набок языком капала слюна, волк был напряжён и готов к последнему в моей жизни броску. Мечко прикрыл меня собой, и я услышала его дробный шёпоток — парень молился Чернобогу. Прощался с жизнью, просил забрать душу и поселить её в удачное тело…
Сама бы помолилась, да слов не знаю.
Чую, пора учить.
Неожиданно волк пробормотал:
— Фу, опять запах страха…
И совсем не гламурно чихнул, уронив на землю длинную нитку слюны. Я нервно рассмеялась, потом сказала волку:
— Так не ешь нас.
— Р-ры, — ответил он, оглянувшись на волчьего пастуха. Тот подобрал поводья, заставив своего волка протестующе зарычать, и громогласно провыл:
— Забери их души!
Я широко распахнула глаза и шепнула волку:
— Не надо!
— Сам не хочу, — буркнул он. — Но хозяин…
Глянув на хозяина, я удивилась. Его маска съехала набок, показав небритое лицо с трёхдневной щетиной. Это было живое существо, а не призрак. Живое. Большое. Трёхметровое…
— Вы иреанин! — уверенно сказала я. Громко сказала, высунувшись из-под Мечка. Тот прижал меня к траве и панически зашептал:
— Княгиня, нельзя говорить с Дикой Охотой! Заберут!
— Это никакая не Дикая Охота! Это не призраки! Это иреане!
— Как ты посмела, смертная, обратиться ко мне?!
Оттолкнув Мечко, я села. Волчий пастух больше не страшил. Я поняла, кто он. А иреан бояться смысла нет. Я же учёная! Вот и обратилась к нему спокойно:
— А вы кто?
— Как ты посмела заговорить со мной?! Я заберу твою душу в Навь, и она будет вечно гореть там в котле со смолой! — ответил грозно волчий пастух.
Я хмыкнула:
— У славян была Навь, но там не было котлов со смолой! Велес забирал души и вселял их в новые тела, так что…
Выпрямившись, добавила:
— Вы не дух и не бог!
— Проклятье, — ответил волчий пастух. — Прокололся.
А я рассмеялась уже свободно и весело. Спросила:
— Как же вы так? Зачем гоняете людей по ночам?
— А чем мне ещё развлекаться? — пробурчал он, спешиваясь. — Ты-то кто? Смертная?
— Ты и сам смертный! Так что не надо бросаться такими словами.
Он глянул подозрительно:
— Откуда знаешь?
— Общалась с Мокошью некоторое время, — язвительно сказала ему.
— Мокошь? Та, что создала на севере райский сад и не смогла его бросить, поэтому утонула?
— Всё же утонула, — пробормотала я. — Жаль…
— А я остался на земле. Последний из иреан.
— А вы кто? В смысле, кто вы по славянским верованиям? — спросила я. Он ответил, красуясь, играя маской черепа на лице:
— А как ты думаешь?
Я обернулась к Мечку. Он сидел на земле ни жив ни мёртв, дрожал всем телом. Спросила:
— Кто из богов это может быть?
— Велес, — дрожащим голосом ответил дружинник. — Только Велес имеет власть над животными…
— Не только, ещё и я.
Поднявшись с земли, я выпрямилась, глядя прямо в глаза иреанину, сказала:
— Велес, скажи своим волкам оставить нас в покое.
— Зур, сюда, — буркнул иреанин. — А что, ты совсем не боишься?
— Было бы кого.
Я протянула руку волку, и тот обнюхал её обстоятельно, фыркнул, сказал:
— Уйди, ты пахнешь дымом.
— От костра, — я пожала плечами. Волк отошёл, лёг на траву. Мечко спросил у меня тихонько:
— Что делать-то теперь, княгиня?
— Ничего. Молчи.
Сегодня Дикая Охота не заберёт ничьи души. Зато Бера вернут домой.
Велес стащил маску с лица, и я увидела его глаза — старые, блёклые, безразличные. Если Мокошь хоть немного проявляла интерес к жизни, то Велесу уже давно на всё плевать. Последний в своём роду, последний из расы, которая забыла радости бытия… Пусть почувствует себя полезным. Пусть найдёт Бера.
— Зачем вышли из дома в мою ночь? — спросил он с высоты трёх метров. Я потёрла затылок — он затёк смотреть вверх — и ответила:
— Хозяина Леса мы ищем. Он один из нас, пропал, боюсь, что со своими барагузит в лесу!
— Медведя, что ли? — усмехнулся Велес и рыкнул на волков: — Соберите мне всех медведей округи, там разберёмся.
Потом сел на землю, и его лицо оказалось вровень с моим. Борода чёрная с проседью, морщины вокруг рта. Иреанин стар, скоро его не станет. Умрёт последний великан, его кости найдут через много лет и будут кричать, что мы не одни на этой земле…
— Как вам удалось столько лет… столько веков прятаться от людей? — спросила я с любопытством. Велес усмехнулся:
— Мой дом в тайге люди зовут гиблым местом и не ходят в округе. А если и приходят — я знаю, как их отвадить.
Волки бежали к лесу, рассредоточившись, как заправские розыскные собаки, опустив носы к земле. Лапы их перебирали по воздуху, не касаясь травы, и мне стало любопытно. Как так? Ведь волки-то настоящие, живые, тяжёлые! А будто летят…
— Скажи, а как они делают? — спросила у Велеса. — Как бегут над землёй? Это магия какая-то?
Иреанин фыркнул в усы и покачал головой:
— Раз ты была знакома с Мокошью, то должна знать, в чём сила нашего народа.
— В мысли, — догадалась я. — Силой мысли вы их поднимаете…
— Скажем так, не я, а они сами. Мои волки воспринимают мою силу мысли, как свою собственную, для этого я их и вывел.
— Ну вот, одна загадка и решилась. Но меньше их отчего-то не стало.
Я вздохнула. Велес пытливо заглянул мне в глаза:
— Какие у тебя вопросы, маленькая храбрая человечка? Про волков?
Тряхнув головой, я спросила:
— Что вы знаете о первой жизни?
Велес прищурился и долго смотрел на меня, не отрывая глаз. Потом пожевал губами, отчего его борода смешно задвигалась вверх-вниз, сказал медленно:
— Никто о ней ничего не знает. Никто даже не знает о том, что она существует.
