Яру заявление, разумеется не понравилось, да и братец его в восторг не пришёл.
─ Да неужели? Ты ещё скажи, что свой долг выполняла! Выпорю, поняла?! ─ зарычал в лицо – аж волосы взметнулись.
─ Вы с братьями вольны делать, что хотите, а я отныне займусь своими…ик, делами… делами своими Ягушачьими… ик… Ягушень…тьфу ты! Короче, давайте мы просто разойдёмся. Я вас полюбить всё равно не смогу, а значит, проклятье снимайте как-нибудь без меня. Мне всё это не нравится...
─ Ты что ей дал, пень? ─ взорвался за спиной Касьян, с новой силой молотя Лешего, а мне вообще было не до них – казалось, эмоции сейчас рванут через край, захлестнув, и меня унесёт этой рекой.
Гад лесной только подло захихикал, а мне сделалось совсем худо. Сердце то ускорялось, то замедлялось снова, стуча там, где ему стучать вообще-то не положено, только в самой моей сердцевине всё пульсировало, отчаянно требуя высвобождения.
─ Не нравится, говоришь? ─ шепнул Назар, щекоча бедро и задирая платье, под которым ничего не было, и его горячие пальцы быстро оказались на нужной территории, нежно скользя по разгорячённой плоти. ─ А мне вот кажется, что ты лукавишь, Ягушенька.
Не собиралась я показывать им свои слабости, но против воли всё равно всхипнула, и это почему-то насторожило парней.
─ Вась?
Как они смогут понять меня, если с детства были злодеями? Им наверняка не приходилось доказывать что-то другим – они просто брали всё, что хотели, используя силу, а мне приходилось не только выгрызать путь к цели, но и отстаивать себя, как личность, как кого-то, кто достоит хотя бы просто жить…
─ Да, вы правы. Я грязная... Поэтому мне и нравится. Да, мне нравится всё, что вы делаете, и я просто испорченная девка…
Они так слаженно затихли, что некоторое время я не слышала вообще никаких звуков вокруг. Даже Леший издал странное бульканье, не веря в мои слова.
─ Хорошо, Вась, ─ выдохнул Данияр, как мне показалось, зло, но рядом со мной сохранял спокойствие, и я знала, чего ему это стоило. ─ Пойдём домой. Нас там котодети заждались, избушка баню организовала – вернёмся, смоем с тебя всю эту грязь, и ты расскажешь, кто тебя так несправедливо обозвал, ага?
Не в силах произнести хоть слово, я почему-то кивнула, шмыгнула носом, и ветки сами собой выпустили меня из ловушки, чтобы я мгновенно оказалась на руках у Яра, сжавшего, как самую ценную ношу. И так приятно было, что сама уткнулась ему в шею, вдохнув ставший уже почти родным аромат.
─ Хочу домой, ─ сказала, и всё озарилось яркой вспышкой, перемещая нас четверых обратно к избушке, нетерпеливо и нервно топчущейся на месте, а едва увидев меня, жилище на куриных лапах угомонилось, снова осев на землю.
Это вызвало улыбку и какое-то тёплое чувство, разлившееся внутри, отчего даже дурман из головы на некоторое время выветрился. Меня ждали, меня правда ждали!
Не скрывая радости, обернулась к парням, чтобы поделиться своим открытием, и как-то запоздало я поняла, что теперь ничто не мешало этой троице сожрать меня полностью, а их голодные глаза об этом весьма красноречиво намекали.
─ Ой…
─ Пойдём-ка мыться, Васенька, ─ словно тигр проурчал Касьян, медленно сокращая между нами расстояние. ─ Что ты там лепетала недавно, а?
И я просто рванула в сторону под хохот белок, начавших делать ставки, как быстро меня поймают.
20. Ночь, когда открываются тайны
Касьян
─ В эфире программа «Сдохни или умри», и сегодня мы с вами выясним, сможет ли среднестатистическая Яга сбежать от Горынычей! ─ комментировала какая-то белка, прыгая следом по веткам, пока я гнался за нашей строптивой добычей в компании братьев.
Чёрт бы побрал эту ночь, когда граница с миром людей истончается! Вся живность и те существа, что обычно не могут попасть в примитивный мир, но очень желают, вырываются на свободу и вот, что выходит – они хватают всё, включая бесполезные людские знания…
Азарт охоты разгорелся не на шутку, Василиса мчалась обратно в лес, как угорелая, и я не мог победить в себе желание догнать и подмять эту невозможную Ягу, за которой и до этого пришлось побегать. Когда мы с братьями ринулись на её поиски, нас завлекли в свои сети дриады, а едва мы поняли, с чьей лёгкой руки это произошло, их дурман уже почти полностью овладел сознанием.
Весь день мы пили и пытались противостоять чарам лесных нимф, что было очень сложно даже для таких стойких созданий. В прошлом-то мы не отказывались от подобных мероприятий – более того, были их завсегдатаями, уводя из деревень девушек и парней, чтобы те проводили эту ночь в нашей компании, а потом всё это забывали. И нам было совершенно не совестно за то, что многие потом не досчитывались невинности.
В этот же раз пляски и веселье хоть и затянули нашу троицу, как в болото, но мысли о Васе не дали окончательно ударится в загул – жаль только, так легко избавиться от лесной магии не получилось. Для людей это всё равно, что попасть на праздник к фэйри, а для нас стало бы невозможным, если бы не избушка…Кто бы мог подумать, что именно эта престарелая дама выдернет нас из этой вакханалии!
Дама была ещё о-го-го…
Пока мы безуспешно пытались придумать план побега, уже потеряв всякую надежду, огромная четырёхпалая куриная лапа появилась в воздухе, показала охреневшим полуголым нимфам совсем неприличный жест, на который, как я полагал, вообще не была способна, подхватила нас с братьями волной силы и выбросила на знакомой поляне. Потом долго и гневно топталась на месте, что-то доказывая, пыхтела трубой только что выстроенной бани, а дальше открыла новую тропу, и пнула нас уже в нужном направлении.
Как бы она это ни сотворила, а успела вовремя. Леший почти сделал своё грязное дело, и был бы в своём праве – Купальская ночь и правда была особым временем, когда любой мог найти пару, и неважно, против она или нет. Только мы уже слишком прикипели к Василисе, чтобы вот так легко отдать её хитрожопому защитнику зелёных, не брезгующих приворотами…
Ведьмочка бежала, сверкая голыми пятками, и я немного притормозил, давая ей фору, чтобы думала, будто всё у неё под контролем. Выждал пару мгновений, уловив за спиной смешки братьев, и с их позволения завершил охоту сам – выскочил перед подавившейся удивлением Васей с другой стороны под звериное улюлюканье.
Она начала отступать, и прежде чем нога соскользнула в овраг, что чёрной пастью зиял за спиной, ломанулся к ней, хватая за талию, а потом мы оба повалились на землю.
─ Слезь с меня, чудовище! ─ ежом пыхтела и пыталась оттолкнуть от себя, а я млел от её сладкого аромата, становящегося всё насыщеннее, и член болезненно ныл, пульсируя от желания оказаться в этой девочке. ─ Прежде чем ко мне идти, надо было смыть с себя чужой запах!
