— Эм, подожди, Мил, так нельзя, — делаю шаг в сторону, чтобы это заводная батарейка не засунула мне в руку ключи. Знаю я её, она в миг провернёт, что задумала и испарится.
— А что такого? — недоумевает энерджайзер. Смешная она, неужели не понимает, что я не поеду в чужую квартиру без хозяйки? Не говоря уже про все остальные нюансы.
— Милан, ты очень добрая и отзывчивая девушка, — стелю соломку, чтобы проще было падать — но как ты себе представляешь эту ситуацию?
Девушка на несколько секунд принимает задумчивый вид, но очень быстро приходит в себя.
— Тогда меня дождись где-нибудь, сегодня короткий день. Да хоть в кафе напротив — машет рукой в сторону небольшой кофейни, расположенной на противоположной стороне улицы.
Молча киваю в знак согласия, тихо благодарю девушку и с чемоданом наперевес плетусь в заведение конкурентов "Samovara".
Хотя какие это конкуренты: в ресторане полноценная кухня с основными блюдами, закусками и десертами. А в этой малюсенькой кофейне только пирожные и продают, правда, ходят слухи, что какие-то фирменные. По секретному рецепту приготовленные.
Полагаю, сейчас самое время наведаться в это скромное заведение и лично всё разузнать и попробовать. Если полезет, конечно, что маловероятно.
Глава 26.
В гостях оно, конечно, хорошо, а без хозяев ещё лучше.
Шутка.
Я приняла приглашение Миланы и осталась у неё на одну ночь. Если честно, просто устала после насыщенного тяжёлого дня и хотела собраться с мыслями. Но злоупотреблять гостеприимством девушки в планах не было, поэтому утром встала пораньше и отправилась на электричке в свою родную станицу.
Весь вечер накануне старательно игнорировала звонки и сообщения от Астрова, а потом и вовсе занесла его в чёрный список, так он меня утомил.
Только находясь на пути к дому, я задумалась обо всей абсурдности ситуации. История с Фроловой уже не казалась мне такой фатальной, как я её нафантазировала. Зато совесть моя неожиданно проснулась и о своём существовании решила напомнить. Это же я даже объясниться Даниилу не позволила, сбежала, причём не в первый раз. А ещё претендую на звание серьёзной и благоразумной девушки.
Только вот проблема: в глазах окружающих я выгляжу не так, как в своих фантазиях. Всё бы ничего, какое мне дело до чужого мнения? Только вся беда в том, что я сама не хочу быть истеричной паникёршей, в которую незаметно превратилась.
Ещё тревожит вопрос, как меня дома примут. Мама ведь ясно дала понять, что меня никто не ждёт. С другой стороны, куда, как ни домой ехать в сложившейся ситуации? Не выгонят же меня на улицу собственные родители?
Устало наблюдаю в окно за пожелтевшими полями хлеба: скоро моя станция. Об этом объявляет занудный женский голос, бессовестно коверкающий название приближающегося населённого пункта.
В сотый раз за последние дни проклинаю ненавистный чемодан: обратно я его точно не возьму. Но сейчас деваться некуда, поэтому тяну неподъемного друга к машине такси. Мне кажется, или он ещё тяжелее стал?
Водитель машины, к которой я подошла, лениво откинулся на сиденье своего автомобиля и меня замечать не собирается.
— Свободны? — спрашиваю намеренно громко, чтобы наверняка услышал.
Молча кивает в ответ, сразу заводит машину, хотя я даже не села ещё.
— Я с чемоданом, его бы в багажник погрузить.
Таксист также лениво нажимает какую-то кнопку и указывает жестом в сторону открывшегося багажника.
Теперь я чувствую, что дома. У нас в станице таксисты не утруждают себя демонстрацией качественного сервиса. И как признаются некоторые из них, спрос на услуги такси растёт, а конкуренция мизерная. Как следствие, они позволяют себе такое хамское поведение. Поставить бы водилу на место, да только проходила уже, знаю, чем это заканчивается — поиском другой машины. И не факт, что новый водитель будет менее хамоватым. Поэтому приходится самостоятельно загружать свою ношу в багажник пыльной расшатанной десятки и только потом занимать пассажирское сиденье.
Пока едем по адресу, пишу маме сообщение, в котором сообщаю, что приехала. Пусть злится — у меня всё равно не было другого выхода. В конце концов, раз она так устала, я ей дома могу помочь, с мелкими опять же повозиться.
Такси паркуется возле дома моих родителей, который я не сразу узнаю. Куда делся забор? И что это за корыто, с которым папа возится? Перемешивает что-то. Миронов старший одет в старые застиранные рабочие джинсы, покрытые какими-то серыми пятнами. Видимо, это брызги той субстанции из корыта. На голове у него кепка, защищающая голову от палящего солнца.
Отец выпрямляется, отвлекаясь от увлекательного занятия, когда замечает подъехавшую машину.
Я открываю пассажирскую дверь и выхожу наружу. Завидев меня, папа меняется в лице, расплываясь в широкой улыбке.
— Дочь, ты чего не предупредила, что приедешь? Я бы тебя встретил! — спрашивает, торопливо снимая хозяйственные перчатки и помогая мне с чемоданом.
— Не хотела отвлекать от дел. Ты, я смотрю, стройку века затеял? — разглядываю какие-то металлические столбы.
— Да ну, — машет рукой, немного смущаясь. Какой он всё-таки у меня скромный, — глупости. Забор давно пора было поменять. Вот, отпускные получил, решил так распорядиться. Пока мать… — осекается, заметив появившуюся во дворе женщину.
Тыльной стороной ладони она проводит по лбу, смахивая выбившиеся пряди. Хмурится, когда меня замечает, но я интуитивно чувствую, что её плохое настроение не моим появлением вызвано.
— Опять карниз сорвали — говорит папе.
— Нормально доехала? — как бы между прочим ко мне обращается. Киваю, особо не разглагольствую: мама явно не в духе, а под горячую руку попасть в мои планы не входит.
— Где? — коротко спрашивает отец.
— В нашей спальне — всплескивает руками, будто это само собой разумеется.
— Что они там забыли? — папин голос на удивление остаётся равнодушным.
— У них спроси! — женщина повышает голос.
— А чё я? Общие родственники.
— Ага, совместно нажитые, — хмыкает, — иди в дом, суп доваривается, сейчас обедать будем — это уже мне.
Послушно плетусь в указанном направлении, но не успеваю открыть входную дверь, как она с грохотом ударяется о стену и на улицу вылетает Дашка.
— Ха-ха, не догонишь! — кричит и вихрем проносится мимо, не обращая на меня внимания.
Следом вываливается Савка: насупленный и взмыленный.
— Я папе р-расскажу! — кричит картавым тонким голоском, который вот-вот сорвется на плачь, и активно размахивает тонкими ручонками. Надо же, раньше такой пухлячок был, а как вытянулся, резко стал утончённой натурой.
В отличие от сестрёнки, братик меня замечает, останавливается резко, так, что одна рука зависает в воздухе.
