Хм…
Он прав. Не все знали, что происходит. Одна из младших учениц секты преподавала в приюте каллиграфию и искренне верила, что детей ждёт хорошее будущее в богатых кланах. Кому-то везло, а кому-то… Когда девушку присмотрел покупатель, ни статус ученицы, ни заступничество тёти девушку не спасли. Потеряв племянницу и едва не сойдя с ума от горя и бессилия, облачившись в вечный траур, женщина ушла в горы и поклялась молчать, пока судьба не подарит шанс. И этим шансом для затворницы стала я.
Дождавшись, когда меня заметят, я цыкаю:
— Признаться, услышав, что в моём доме хозяйничают куры, я не поверила. Эй, ощипыши, где столько храбрости взяли? — звонко спрашиваю я.
Кто удивился больше — члены секты или коршуны — судить не берусь.
— Девочка?
— Госпожа Шан, — представляюсь я вымышленным именем. Связывать себя с семьёй Сян я не собираюсь. Можно было бы назваться госпожой Лисой, но ни к чему давать врагам подсказки. Поэтому первое, что пришло в голову — Шан.
— Госпожа-а-а…, — усмехается старший коршун. — Не знаю тебя, дерзкая девочка.
— Она Ся…, — пытается произнести один из стоящих на коленях, но заходится в булькающем кашле.
СюнВей не подвёл.
Коршуны настораживаются.
Я кожей ощущаю, как сгущается напряжение. Случившееся с болтуном коршунам очень не понравилось. И, кажется, они ошибочно считают, что это дело моих рук. Бойцы моментально перетекают в боевое построение клином.
— Какие храбрые цыплята, — подзуживаю я.
Старший коршун совсем по-птичьи наклоняет голову:
— Девочка Шан, ты ищешь смерти?
— Я ищу мяса, и ты им станешь, цыплёнок. Ты будещь сидеть в моей клетке, пока не признаешь меня своей госпожой. Договорились?
Я спрашиваю доброжелательно, но коршун почему-то не соглашается. Почему бы, хм?
Без предупреждения он бьёт.
Глава 11
Цыплёнок неоперившийся…
Я не пытаюсь уклониться. За те мгновения, что я здоровалась с коршунами, я успела развернуть массив третьего ранга. Толку от моего массива нет, без ци он бесполезен. Ци вливает Вей-эр, и ловушка схлопывается, поглощая удар.
— Что?
Массив ярко вспыхивает лёгким голубым светом. Коршун крутит головой, силясь понять, во что вляпался.
— Ты не понимаешь слов? — участливо спрашиваю я. — Цыплёнок, я же тебе объяснила про клетку. Сильный кушает слабого, ага.
Коршуны пытаются прорвать массив, действуют слаженно, но тем и хороши массивы, что грубой силой их пробить крайне сложно, легче подобрать отмычку и взломать. Конечно, если речь о простеньком массиве, как мой. Взломать высокоранговый массив почти нереально.
Я не препятствую коршунам, пускай барахтаются, пускай наслаждаются отчаянием.
Один из тех, кто искал попрятавшихся “семёрок” и не попал в ловушку, выхватывает меч. Я, глядя на его стойку, морщусь. Движение излишне размашистое, да ещё и бок при замахе приоткрывается. Тут уже не учить надо, а переучивать.
Тётушка завела себе пион в горшке, старшая сестрёнка — скорпиона в стеклянной коробке. И только я завела себе стадо людей.
Тьфу!
В прошлом мне такой вояка на один зуб, а сейчас шансов нет у меня. Техника, увы, спасает, но далеко не всегда. Поэтому драться я не собираюсь. Уклониться тоже не пытаюсь — не успею. Я взмахиваю рукой.
Удар наносит не видмый коршунам Вей-эр. “Призрачные когти” оставляют на шее моего противника четыре кровоточащих борозды. Ничего смертельного, просто эффектные царапины. Зачем убивать того, кого уже видишь частью своего хозяйства? Боец отшатывается, хвататется за горло, испуганно пучит глаза.
Вместо того, чтобы осознать разницу между нами, он яростно вскидывает меч:
— Я убью тебя!
И, получив от Вей-эра подножку, кубарем катится мне под ноги.
Я поднимаю меч:
— Этим недоразуменеем? — и на глазах бойца наношу последовательность иероглифов остроты, крепости и точности боя. Своей ци нет, я щедро трачу водные талисманы, благо на плато был изрядный запас, и его я выгребла весь.
Зачаровав меч, с улыбкой возвращаю владельцу.
— Это…, — боевой азарт погас, вояка сражён в самое сердце.
— Эффект временный, — любезно подсказываю я.
В зачарвоании это мой потолок, возня с предметами меня никогда не привлекала. Умение превращать кошельки в бездонные сумки мне бы очень пригодилось, но…
— А…
— Ты сам также можешь. Фокус в том, что ци идёт вместо чернил, а вписать иероглиф нужно не на поверхность, а в структуру меча и насыщать одновременно с начертанием. Попробуй. Почему бы не добавить мечу облегчение веса? Видно, что меч для тебя тяжеловат.
Меня слушают все: и мои ученики, и продолжающие стоять на коленях “семёрки”, и коршуны.
— Госпожа Шан, — подаёт голос старший коршун.
— О? Ты хочешь, чтобы я была твоей госпожой или учителем? Обращайся правильно, цыплёнок. Кстати, почему бы тебе не закончить то, чем ты занимался? Продолжай наводить порядок и отделять виновных от невиновных, массив тебе не мешает. А мне пока, — это уже команда ученикам, — принесите книгу учёта.
— Уважаемая…, — обращение коршун сменил, однако совсем не так, как я советовала.
Трепыхается птичка. Пфф!
— Цыплёнок, ты какой-то непонятливый. Я сказала заняться делом. Клятву верности принесёшь не раньше, чем я закончу с книгой учёта. Будешь упрямиться — скормлю пилюлю подчинения.
В отличии от коршунов мои ученики понятливые, им сто раз повторять не надо, схватывают на лету, как настоящие лисы. Двое вытащили для меня кресло, один сбегал на передний двор, забрал у павшего главы секты ключи — они мертвецу не понадобятся — передал мне, а прежде отыскал и вынес книгу.
Точнее, две книги. В первой учёт хозяйственных расходов — простыни, миски, форма для учеников, бамбуковые палки для тренировок, мешки риса, чернила и прочая муть. Вникнуть придётся, но в целом достаточно поставить грамотного эконома и присматривать, чтобы не чудил.
