— Ха? Они? Грязной работой будут заниматься не они, а ни на что больше не годные лентяи. Мальчик, почему бы тебе не побеспокоиться о своих успехах?. Разве не печально вернуться в дом младших учеников и стать подметальщиком?
Парень опускает голову, но я успеваю заметить, с какой пылающей злобной завистью он покосился на мальчишек. Что же… Теперь я ему даже метёлку не доверю. Долго ждать, когда он сделает глупость, не придётся, и я наглядно покажу ученикам, что не потерплю раздора.
— Вей-эр, присмотри.
Озадачив младших учеников ментальными практиками, вторую половину дня я посвящаю старшим ученикам. С ними работы ещё больше — слишком много ошибок они сделали в начале пути и продолжают делать. У некоторых проблемы с концентрацией, они культивируют, но при этом не способны погрузиться в по-настоящему глубокий транс. А значит в своём развитии они очень скоро упрутся в тупик, как некогда, правда, по другой причине, упёрся в тупик старый ворчун, получивший от меня имя ЮЧень.
У коршунов беда с физической формой. Они слишком упирали на культивацию, игнорируя обычные тренировки.
У ЮЧеня и остальных тела вовсе дряхлые, стареющие. Но именно старики готовы работать до изнеможения. Приходится их останавливать:
— Потерпите ещё дней пять-семь. Я приобрету печь и сделаю для вас омолаживающие пилюли.
— Такие бывают? — удивляется ЮЖун. — Я думала, что омолаживающие пилюли только морщины убирают.
— Всякие бывают. Я сделаю настоящие.
По крайней мере, я помню рецепт… Но нужен подопытный для первой пробы. Не учениками же рисковать.
Вечером я устраиваю праздничный ужин.
В убогой секте нет зала, который мог бы вместить всех без исключения, поэтому я приказываю разместить столы на тренировочных площадках, развесить цветные ленты, зажечь бумажные фонарики. На столы подаётся мясо, а главным блюдом становится сочная оленина, жаренная на открытом огне. Зверь неосторожно вышел из леса на тракт, когда я осматривала внешнюю стену и прикидывала, что с ней делать — сносить и возводить заново или укреплять. Я бросилась за ним раньше, чем осознала, что четырёх лап вместо двух но у меня больше нет. Короткая погоня, удар “призрачными когтями” и упоительная победа даже в таком неполноценном облике…
А ещё через день я, как и планировала, отправляюсь в столицу.
Глава 18
От крепостных ворот к центру лениво змеится единственная широкая дорога. Когда-то её выложили камнем, но какие-то булыжники взбунтовались и встали на дыбы, какие-то потерялись, и колёса экипажа то и дело попадают в выбоины. Трясёт немилосердно.
Коллышется шёлковая занавеска, прикрывающая салон от пыли и любопытных взглядов. Я не настолько сумасшедшая, чтобы брать удобню карету, доставшуюся мне от пожирателя, это всё равно что на центральной площади громко объявить себя его убийцей. Пришлось воспользоваться недоразумением, на котором катался павший глава “семёрок”.
— Лапша! Горячая лапша!
— Милости, умоляю, милости!
— Шпильки, красивые шпильки!
Едва отступили бедняцкие кварталы, поражавшие теснотой и разрухой, на нас обрушиваются вопли мелких торговцев и нищих, просящих милыстоню.
Со мной ЮЖун и чахлой лошадёнкой правит один из коршунов. Всех остальных я оставила в Доме Огня — пусть работают. ЮЧень меня заменит, а при необходимости пришлёт весточку через Вей-эра.
Экипаж замедляется.
— Почему бы нам не начать с чайной? — предлагаю я.
ЮЖун выглядывает в окно:
— Но, учитель, эта чайная для простых горожан.
— И что? — пожимаю я плечами.
— У них нет входа для женщин и отдельных кабинетов, — терпеливо поясняет ЮЖун.
Та-ак…
— Почему бы не сесть в общем зале?
— Это… несколько неприлично. Женщины, прорвавшиеся на высокие ступени, держатся вольно, но они могут себя защитить. И… нам придётся приоткрыть лица.
Насчёт лиц она права.
Я оставила ученическую форму “Семи ветров”. Удобная, брючная. Только приказала спороть вышитые иероглифы, выдававшие принадлежность к секте, и сделать новую вышивку — Дом Огня. Я оделать точно так же как и ЮЖун, и у нас у обеих широкополые шляпы с шёлковыми вуалями. Конечно, можно пить чай под вуалью, лишь оттянув её край, но не поднимая, однако неудобно. И мы привлечём внимание. Хорошо, если только внимание. А если и проблемы?
— Я так и не понял, эта девушка Сян, кем она приходится министру Сян? — доносится с улицы обрывок разговора.
Старший коршун прекрасно поработал, одобряю.
— Полагаю, девушка из боковой ветви.
Самой, кстати, интересно…
Детские воспоминания слишком невнятные. Я помню седого старика с острой бородой и злыми глазами, я его очень боялась. Я всех тогда боялась. Помню мужчин, которых следовало называть дядями. Отца… не помню.
Мы едва едем, и, кажется, вот-вот встанем окончательно. Вроде бы дорогу перекрыли из-за некого вельможи. Бесит. Пешком было бы быстрее. Что на своих двоих, что на дешёвых колёсах — впечатление я произвожу одинаково неприятной.
— Встретимся, — решаю я.
Экипаж как раз трогается, но я легко спрыгиваю на мостовую.
— Учитель?
Южун понятливо остаётся в экипаже, мы встретимся позже.
Приблизительно представляя направление, я ныряю переплетение торговых улочек, лишь краем глаза отмечаю, что причиной задержки стало столкновение дорогих экипажей, слишком широких, чтобы разъехаться, не зацепившись бортами.
Я скольжу мимо лавочек, привычно лавирую в толпе.
И сравниваю.
Это столица? Неказистый кое-как застроенный городок. Ладно, город — достаточно крупный. Но всё равно… Здесь часто разоряются, бросают лавочки, и они стоят пустотелыми, с гниющими от дождей крышами и зияющими провалами окон. Иногда находятся ноые хояева, перестраивают, переделывают и только усиливают ощущение беспорядка.
Империя Ю была иной. Она дышала достатком, улицы были широки и чисты, люди — хорошо одеты, а редких нищих либо отправляли в государственные приюты, либо продавали.
