За окном давно стемнело, тянет прохладой. С неба подмигивают звёзды, доносится шум листвы, потревоженной ночным ветерком. Я глубоко вздыхаю, изворачиваюсь и смотрю РенШену в лицо:
— Ты ведь не пообниматься пришёл?
— Ни-Ни, вообще-то это ты сказала мне прийти.
— Да? Шен-эр, у меня было весеннее настроение, потом я подумала, что культивировать вместе тоже неплохо…
РенШен, кажется, дышать боится, слушая мои откровения. Я рада, что он счастлив, но зачем же смотреть на меня с таким самодовольством? У меня когти чешутся, показать птенцу, кто из нас двоих настоящий хищник.
С трудом успокоившись, я прикрываю глаза.
— Ни-Ни, терпение добродетель, но мало кто во дворце может похвастаться добродетельной натурой. Мой интерес к дочери клана Сян никого не оставит равнодушным. Я полагаю, завтра ты получишь приглашение и, вероятно, не одно.
— Какие у тебя планы на эту страну?
— Защитить сестру. Что касается страны, трон мне не интересен. Нет, если ты хочешь стать императрицей…
Я перебиваю шипением, шлёпаю РенШена по плечу.
Он откидывается назад и хохочет. Лично я ничего смешного не вижу, но, глядя на феникса, такого расслабленного и веселящегося, не возражаю. Пока он не пытается усадить меня на трон, всё в порядке. Меня место главы Дома Огня тяготит, хотя меня нельзя назвать образцовой главой. В роли правительницы я себя не представляю. Мне бы лес, охоту. Плести паутину во дворце слишком скучно.
— Сестру. А… родители?
РенШен морщится:
— Ни-Ни, страна Лунь отличается от империи Ю.
— Неужели?
— Хотя женщины культивируют, не принято позволять дочерям изучать боевые техники. Насколько я понял, после Катастрофы, когда совершенствующихся высоких рангов не стало, расплодились монстры, и людям пришлось очищать земли. Женщин берегли, как… сосуды новых жизней. Сражаться шли мужчины.
— И гибли. Мужчин осталось мало, слабые женщины ради защиты были готовы поступиться гордостью, и постепенно многожёнство стало обыденностью.
— Ты всё верно понимаешь. У отца-императора девяносто девять красавиц, не считая императрицы.
— Сколько?! А у него от такого количества ничего не стёрлось, нет?
— Десятки красавиц годами остаются нетронутыми. Девушки получают уроки изящных искусств, иногда на праздниках услаждают слух императора игрой на цитре и пением. Обычно некоторое время спустя счастливиц… дарят чиновникам. Лишь невезучие делят ложе с императором и остаются в ловушке дворца.
— Сложно…
Подобных извращений даже у демонов в Бездне не было.
— С наложницей, подаренной самим императором, следует обращаться, как с сокровищем. Императрица часто приглашает бывших сестёр в гости.
— Девушки становятся в семьях чиновников глазами и ушами императора?
— Да. И по крайней мере у них есть защита, некоторое богатство, возможность стать матерью. Красавицы, остающиеся во дворце живут недолго, гибнут в борьбе за высочайшее внимание. Помимо девушек, принятых во дворец за красоту, у императора есть дочери чиновников. Их жизни нельзя назвать счастливыми, но эти девушки могут опереться на свою семью. Из двадцати четырёх принцев сейчас живы одиннадцать.
— Оу…
— Можно ли считать отцом того, чьё участие в твоей судьбе заключалось лишь в том, что он посетил спальню императорской наложницы-матери? Когда я был маленьким, я видел отца издали по праздникам. Сейчас моё положение иное, император выделяет меня из-за моих талантов.
— Он боится тебя?
— И это тоже.
— Значит, ты не против, если при случае я откушу ему голову. А твоя мама?
РенШен пожимает плечами:
— Моя мама осталась в далёком прошлом и вместе со всеми ушла порталом. Императорская наложница, давшая жизнь этому телу… Когда-то мне казалось, что она любит меня, но позднее я понял, что она любит свои амбиции, которые может реализовать через меня. Ей хочется славы вдовствующей императрицы.
— А? Погоди. Разве ты не сказал, что она наложница? Как она может стать вдовствующей императрицей?
— Ни-Ни, очевидно же. Если я стану императором.
— Куда девать действующую императрицу?
— Яд.
— И правда…
— Императорская наложница-мать, каковы бы ни были истинные причины её заботы, берегла меня, и я не могу отбросить женщину, не единожды спасавшую мою жизнь, но между нами давно нет взаимопонимания из-за разногласий. Императорская наложница-мать будет счастлива, что я, наконец, обратил внимание на женщину. Ни-Ни, когда она попытается подарить мне пару наложниц, не убивай её, ладно? Я сам разберусь. Ещё ей не понравится, что ты из боковой ветви да ещё и не дочь от главной жены. Словом, она может решить доставить тебе некоторые неприятности.
— Весело.
— Сестра ради меня будет на твоей стороне.
— Сколько у тебя сестёр?
— Много. Близкая — одна. Она родная дочь императрицы. Считается, что из-за моих выдающихся способностей я мог конкурировать с наследным принцем. В то время императрица видела во мне угрозу. Но удар нанёс шестой брат. Я спас жизнь наследного принца, поддерживал его, и постепенно императрица меня приняла.
— Почему ты говоришь о дружбе с наследником престола в прошедшем времени?
— Потому что несмотря на мои старания он был убит. Сейчас у императрицы есть только дочь, и императрица надеется опереться на меня.
— Хватит, Шен-эр. Я сейчас получу вывих мозга.
Глава 40
Разве дочь могущественного клана не должна жить хорошо или по крайней мере высыпаться всласть? Утром, ближе к полудню, меня будит ЛинЛин. ЧеньСи, помня предупреждение, не посмела ломиться в мою спальню.
Я злобно смотрю на служанку:
— Эта принцесса спит!
Вчера первую половину ночи, пока РенШен пытался вложить в мою голову пару умных мыслей, я беззастенчиво его тискала, а вторую половину ночи гоняла вместо курьера. РенШен не только пробил лазейку для ЮВея, но и вместе со мной навестил ЮЖун. Я проверила её прогресс, оставила новые указания, прихватила печь. Под утро РенШен, лапочка такая, из своих запасов притащил мне целый стог ценных трав. Как я могла не сделать несколько пилюль?
