Я стою.
И, по-моему, моё спокойствие раздражает женщину.
— Девочка Сян, ты провела долгие годы в храме. Должно быть, тебе будет трудно привыкнуть к столице. Очень скоро ты начнёшь получать приглашения юных госпожей самых влиятельных семей. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо императорской наложнице за беспокойство. Разумеется, я не подведу его высочество.
— Какая самоуверенность. Девочка Сян, знаешь ли ты, что юные госпожи в твоём возрасте достигают второй-третьей ступени совершенствования? Самые талантливые — четвёртой-пятой.
— Императорская наложница, я буду осторожно обращаться с подарком его высочества. Духовный веер шестого ранга… Если подумать, достаточно вложить в движение ясное убийственное намерение, и свидетелей не останется. Императорская наложница Юань, я бесконечно тронута вашим вниманием. Позвольте в честь нашей первой встречи предложить вам небольшой дар? В храме “семи ветров” появилась госпожа Шан, мастер алхимии.
Никто не откажется от пилюль. Я достаю фарфоровую бутылочку, и, что бы ни думала императорская наложница, соблазн слишком велик. Вперёд выходит старшая из её служанок, та самая, которая меня провожала. Девушка осторожно забирает у меня фарфор и относит императорской наложнице.
— Я немного смыслю в алхимии, — женщина, наконец-то, переходит на неформальный стиль.
— Взгляните, пожалуйста, императорская наложница Юань. Это целебные оздоравливающие пилюли.
Она лично снимает крышку, но высыпать пилюли не торопится, дожидается, когда служанка накроет её ладонь носовым платком. Из бутылочки выкатываются всего три глянцевых светло-зелёных шарика, каждый размером с горошину. Но их трёх хватит, чтобы, например, приобрести небольшую резиденцию в дорогом квартале.
— Настолько чистые?! — невольно восклицает она.
— Я очень рада, что мой скромный презент пришёлся императорской наложнице по душе, — улыбаюсь я.
Опровергнуть мои слова она уже не может. Бедняга, она довольна подарком, но совершенно недовольна мной.
— Получить покровительство мастера алхимии твоя удача, — кивает императорская наложница без прежней враждебности. Видимо, она всё же делает вывод, что РенШен выбрал меня из-за пилюль. Жаль.
— Госпожа Шан умеет изготавливать пилюли, помогающие культивировать, — я чувствую себя готовой прорваться на первую ступень.
Наложница поднимается.
— Я не буду задерживать тебя, девочка Сян. Знаю, что составлять мне компанию довольно скучно. Но раз уж ты здесь, — она говорит быстро, не оставляя мне и шанса вклиниться с возражениями, — помоги мне?
Служанка приподнимает полупрозрачный полог, и императорская наложница указывает на небольшую боковую комнату. Всего-то три на три шага. В центре стоит высокая конторка, и больше нет ничего.
На столешнице писчие принадлежности, толстая книга и стоплка чистой бумаги.
— Да? — оскаливаюсь я, уже догадываясь, что мне уготовано.
— Помоги мне, пожалуйста, сделать копию “Наставления о женском послушании”, — не дожидаясь ответа, императорская наложница отворачивается и идёт прочь.
Я вхожу в комнату, и служанка тотчас опускает полог. Это значит, что толстущую книгу я должна переписать за один заход, стоя, не имея ни глотка воды. Интересно, если писать, не отрываясь ни на один удар сердца, за сутки справиться возможно?
Глава 43
Не думаю, что мать РенШена всерьёз вознамерилась замучить меня жаждой и стоянием на ногах. Скорее всего, она ждёт, что я расплачусь или просто хочет показать, что моя самоуверенность и сломанной шпильки не стоит. Скорее всего, она пришлёт слугу через десяток благовонных палочек, посетует на мою бесполезность и бездарность…
Хах, кто тут кому урок преподаст сейчас посмотрим.
Можно ли из тысячелетней полыни сделать веник? Конечно! Но кто в здравом уме станет подметать пол сокровищем? Уж лучше продать один листок и на вырученные золотые слитки купить армию слуг.
Тратить ци на копирование книг ничем не отличается от траты драгоценных трав на уборку сора, но я не возражаю. Я училась управлять тончайшими потоками. Сейчас мне не нужно много энергии. Я заставляю ци проникнуть сквозь книгу, чернила служат руслами. Я концентрируюсь — самое сложное удержать полученную структуру и перенести на чистую бумагу. Листы плотные, можно безбоязненно выжечь текст, что я и делаю.
Наскоро проверив результат, я выравниваю стопку листов, кладу на книгу и выхожу — полог сдуваю взмахом веера, потому что выполнять работу слуг руками считается зазорным.
— Императорская наложница Юань, взгляните, пожалуйста.
— Что? — она медленно оборачивается.
Я поймала её у дверного проёма в самый последний миг.
— Взгляните, пожалуйста, императорская наложница Юань, — повторяю я.
По её кивку служанки забирают у меня и листы, и книгу. Императорская наложница недоверчиво смотрит на меня, но ничего не говорит. Я беззаботно улыбаюсь, позволяю ей увидеть в моём взгляде насмешку. Она берёт листы, шуршит.
В своей работе я уверена.
Императорская наложница проверяет последний лист.
— Девочка Сян поразительна.
— Спасибо императорской наложнице Юань за похвалу.
— Тебе не нужно звать меня императорской наложницей Юань, зови меня императорской наложницей-матерью, Цинь-эр. Вскоре ты войдёшь во дворец моего сына, поэтому тебе не нужно держаться как посторонняя.
— Большое спасибо императорской наложнице-матери.
Что это, если не признание?
Я не настолько наивна, чтобы поверить, что мать РенШена приняла меня по-настоящему. Сейчас она видит, что я могу быть полезна и готова временно смириться.
Изящно махнув рукой, она отгоняет служанок, как назойливых мух. Только сейчас я замечаю, что сопровождавшей меня Ин-эр нигде нет. Кажется, во дворец её так и не пустили, и она ожидает у входа.
Императорская наложница идёт обратно к столику, но, поравнявшись со мной, останавливается, едва не задевая плечом. Я внутренне подбираюсь. Сейчас ляпнет какую-нибудь гадость… Императорская наложница поворачивает голову и негромко спрашивает:
— Цинь-эр, почему бы тебе не попросить принца Юаня позволить тебе войти во дворец не женой, а наложницей? Будучи дочерью наложницы ты не сможешь удержать позицию жены, особенно через год или два. Я верю, что моего сына ждёт сияющее будущее.
— Хм? Может быть, это не будущее ждёт, а вы, императорская наложница-мать, ждёте трон?
— Сян ЯоЦинь! Разве можно произносить подобное?
— Я сказала неправду? Императорская наложница-мать, вы никогда не задумывались, хочет ли ваш сын идти путём, который вы ему пророчите?
