– Минутку, – вновь перебил Мейсон. – Мы снова вынуждены
прервать заместителя окружного прокурора и выступить с возражениями касательно
всего, что могло случиться с Дорри Амблер.
– Это показывает мотивацию, – заявил Парма.
– Это не показывает мотивацию убийства Марвина Биллингса,
потому что вы сейчас говорите о том, что происходило уже после того, как
Марвина Биллингса смертельно ранили.
– Я считаю, что адвокат защиты прав, – высказал свое мнение
судья Флинт.
– Ну, если меня ограничивают в представлении доказательств…
Что ж, я опущу этот момент в своем вступительном слове, дамы и господа
присяжные, однако мы представим необходимые доказательства через свидетелей. Я
не стану утомлять вас деталями. В общем и целом я описал вам версию окружной
прокуратуры, чтобы вы понимали представляемые доказательства. Вы услышите
признание одного из конспираторов. Мы покажем доказательства признаний, сделанных
обвиняемой. Мы попросим вынести вердикт о предумышленном убийстве первой
степени. Однако что касается настоящего судебного процесса, от вас требуется
только одно, дамы и господа присяжные. – Парма поднял указательный палец левой
руки высоко над головой. – Вы должны определить только одну вещь, дамы и
господа, – повторил он, – достаточно ли представленных доказательств, чтобы
считать Минерву Минден виновной в убийстве Марвина Биллингса. Мы попросим вас
вынести вердикт о виновности.
Парма развернулся и пошел назад, на свое место за столом,
отведенным для представителей окружной прокуратуры.
– Вы намерены выступать с вступительным словом, мистер
Мейсон? – обратился судья Флинт к адвокату защиты.
– Нет, однако я попросил бы вашу честь указать присяжным на
то, что заявление заместителя окружного прокурора было неточным в том, что
касается пунктов закона.
– В каком отношении? – спросил судья Флинт.
– Ваша честь, речь идет не просто о доказательстве
одной-единственной вещи: виновна обвиняемая или нет. Необходимо доказать две
вещи. – Мейсон медленно поднял правую руку и вытянул указательный палец. –
Вопрос в том, чтобы доказать, что обвиняемая виновна вне всякого разумного
сомнения. Я считаю, что Высокий суд должен обратить внимание присяжных на этот
факт.
Я думаю, что присяжные понимают, что в любом уголовном деле
доказательства должны показать, что обвиняемый виновен вне всякого разумного
сомнения. В противном случае обвиняемый имеет право на вердикт о невиновности.
– Суд обратит на это внимание в своем напутствии присяжным,
– пообещал судья Флинт.
Мейсон медленно опустил руку и вернулся на свое место.
Судья Флинт с трудом сдержал улыбку, восхищаясь действиями
адвоката защиты, отказавшегося от вступительного слова, но тем не менее заработавшего
очко в свою пользу одним кратким замечанием.
– Приглашайте своего первого свидетеля, – обратился судья
Флинт к заместителю окружного прокурора.
– Я прошу Эмили Диксон занять место дачи показаний, –
объявил Парма.
Миссис Диксон, привлекательная женщина лет сорока с
небольшим, приняла присягу и продиктовала секретарю суда свое полное имя и
адрес.
– Кем вы работали шестого сентября текущего года? –
обратился к ней Парма.
– Администратором многоквартирного дома «Паркхерст».
– И вы сами жили в том доме?
– Да.
– Вы знали Дорри Амблер при жизни?
– Минутку, – встал со своего места Мейсон. – Я прошу Высокий
суд указать присяжным на то, что им не следует принимать во внимание заданный
вопрос, а также сделать соответствующее замечание заместителю окружного
прокурора. Я возражаю против любых вопросов, подразумевающих, что Дорри Амблер
мертва. Этот факт не представлен как доказательство.
– Я не говорил, что она мертва, – повернулся к адвокату
защиты Парма. – Я просто спросил свидетельницу, знала ли она Дорри Амблер при
жизни. Это вполне допустимый вопрос. Его можно задать о ком угодно. Например,
знала ли она вас при жизни.
– Подобный вопрос подразумевает, что лица, о котором идет
речь, уже нет на этом свете, и я считаю, что вопрос сформулирован подобным
образом, чтобы у присяжных создалось именно это впечатление.
– Я согласен с адвокатом защиты, – заявил судья Флинт. – А
теперь, господа, я хочу, чтобы между нами не осталось недопонимания. Я готов
разрешить заместителю окружного прокурора представлять доказательства,
относящиеся к совершению любого преступления, при условии, что единственной
целью этого является показ мотивации для совершения преступления, о котором
идет речь в нашем случае. Не сомневаюсь, что вы все знакомы с данным пунктом
закона. Я не допущу представления доказательств, касающихся какого угодно
преступления, совершенного после того, как было совершено преступление, о
котором идет речь в нашем случае.
– Я снимаю свой вопрос, – объявил Парма с недовольным видом.
– Присяжные не должны принимать во внимание данный вопрос и
любые намеки, содержащиеся в нем, а также вам следует избавиться от мыслей,
зародившихся у вас в связи с характером заданного вопроса, – давал указания
судья Флинт. – Я обращаю внимание заместителя окружного прокурора на тот факт,
что я вынесу постановление о неправильном судебном разбирательстве, если будут
предприняты еще попытки каким-либо образом обойти настоящее решение суда.
– Я не пытался обходить никакие решения суда, – возразил
Парма.
– Вы давно выступаете в суде, чтобы не знать, к чему
приведет подобный вопрос, – сухо заметил судья Флинт. – Продолжайте,
пожалуйста. И советую вам проявлять осторожность.
– Вы знали Дорри Амблер до шестого сентября? – повернулся
Парма к свидетельнице.
– Да.
– Как долго вы ее знали до шестого сентября?
– Примерно… пять или шесть месяцев.
– Мисс Амблер проживала в одной из квартир в многоквартирном
доме «Паркхерст», не так ли?
– Да.
– В какой именно?
– Девятьсот седьмой.
– Сдавали ли вы квартиру восемьсот пять до двенадцатого
сентября текущего года, а если да, знаете ли вы имя человека, снявшего ее?
– Теперь знаю. Данлеви Джаспер, однако тогда он представился
Вильямом Камасом.
– Когда вы сдали ему квартиру восемьсот пять?
– Одиннадцатого сентября.
– Текущего года?
– Да.
– У меня еще будут вопросы к этой свидетельнице по другому
аспекту дела, и я снова приглашу ее на место дачи показаний в дальнейшем, –
объявил Парма.
