– Кого?
– Своего двойника.
– Так, картинка начинает выстраиваться. Как выглядит ваш
двойник?
– Она очень похожа на меня. Одета точно так же, как и я.
Сходство отнюдь не поверхностное. Просто поразительное. Она моего роста, моего
телосложения, у нее практически тот же цвет лица, а поскольку мы и одеты
одинаково… Я чуть не упала в обморок. У меня создалось впечатление, что я
смотрюсь в зеркало.
– Что она делала?
– Ждала свою машину.
– А вы?
– Продолжила детективное расследование. Осталась сидеть в
машине, пока моему двойнику не подогнали ее автомобиль. Я записала номер – YBI
восемьсот семьдесят три.
– И вы выяснили, на кого зарегистрирована машина?
– Да.
– Оказалось, что на Минерву Минден?
– Да.
– А дальше?
– Когда я позвонила по данному мне номеру на следующий день,
чтобы узнать свое задание, мне велели отправляться еще на один перекресток –
Сансет и Ла Бреа – и снова перейти улицу пятьдесят раз.
– И вы так и сделали?
– Да.
– Фотограф появлялся?
– Часть времени стоял неподалеку, часть времени сидел или
кружил в автомобиле. Я уверена, что он снимал меня на видеокамеру.
– А потом?
– Я снова позвонила за инструкциями. Мне сказали, что на
сегодня работа окончена я могу расслабиться, выпить коктейль и поужинать в
спокойной обстановке.
– А вы?
– Я пришла к выводу, что меня готовят к определенной роли.
Видимо, к роли козла отпущения.
– Скорее всего, Минерве Минден требуется алиби или что-то в
этом роде, – заметил Мейсон.
– Я уже думала об этом, – призналась Дорри Амблер. – Мы,
конечно, не близнецы, но сходство поразительное. А теперь послушайте, что
произошло на следующий день.
– И что?
– Мне велели отправиться на пересечение Голливудского
бульвара и авеню Вестерн, перейти дорогу, пройти один квартал по Голливудскому
бульвару, подождать десять минут, вернуться назад, перейти через Вестерн, потом
Голливудский бульвар, снова пройти квартал, подождать десять минут и начинать
все сначала. Мне следовало ходить таким образом туда и обратно с
десятиминутными интервалами в течение двух часов.
– И вы ходили?
– Только часть времени.
– Сколько?
– Наверное, треть. Когда я в очередной раз шла по
Голливудскому бульвару, по-моему в третий, и проходила мимо магазина, маленькая
девочка закричала: «Мама! Вот она снова!»
– Что-то произошло?
– Из магазина выбежала женщина, посмотрела на меня и
последовала за мной.
– А вы?
– Пошла дальше по Голливудскому бульвару, как мне и велели.
На углу стоял фотограф. Он сфотографировал меня и, наверное, женщину,
пристроившуюся за мной. Внезапно мне стало страшно. Я побежала к своей машине,
припаркованной на одной из боковых улочек, и быстро уехала.
– Когда все это имело место?
– Вчера.
– А потом?
– Я хорошо обдумала происходящее и поняла, что меня готовят
как двойника, с каким-то злым умыслом. Поэтому я решила приблизить развязку.
– Постреляв в аэропорту?
– Сделав что-то из ряда вон выходящее, что должно привести к
раскрытию карт.
– И?
– Я снова позвонила по тому номеру, чтобы получить указания.
Мне сообщили, что сегодня я свободна. Я выяснила, что мисс Минден планировала
улететь в Нью-Йорк. Я проверила, забронирован ли у нее билет, позвонив в
аэропорт. Я должным образом приготовилась и отправилась туда же. Минерва Минден
была одета точно так же, как и я. Я зарядила револьвер холостыми патронами,
показала вам свой шрам, чтобы не возникало никаких сомнений… О, я запуталась,
мистер Мейсон! Но ничего лучшего я не могла придумать и…
– Рассказывайте дальше, – перебил Мейсон.
– Итак, я поехала в аэропорт, подождала, пока не появится
Минерва Минден и не проследует в женский туалет. После этого я вытащила из
сумочки револьвер, закричала: «Это не налет!» – и три раза выстрелила в воздух,
потом сама бросилась в туалет. Там есть несколько кабинок, где можно принять
душ. Опускаешь монетку, открывается кабинка, в которой лежат полотенце, мыло и,
в общем, все, что требуется. Я бросила револьвер на пол под раковину недалеко
от входа, опустила монетку и скрылась в одной из душевых. Я не сомневалась, что
Минерва попадет в ловушку. Именно это и произошло.
– То есть она вышла из туалета и ее приняли за вас? –
уточнил Мейсон.
– Ее мгновенно идентифицировали. Вокруг собралась толпа,
полиция принялась ее допрашивать, и она поняла, что произошло на самом деле.
– Тогда вы думали, что она ни в чем не признается,
утверждая, что панику устроил кто-то другой, полицейские отправятся в туалет и
найдут вас?
– Не совсем так. Я предполагала, что мне удастся
выскользнуть из туалета, пока Минерва будет доказывать, что она ничего не
вытворяла и полицейские станут обсуждать план дальнейших действий. Однако я
оказалась совершенно не готова к тому, как все повернулось: Минерва Минден
поняла, что случилось на самом деле, и с дьявольским хладнокровием заявила, что
стреляла именно она.
Мейсон посмотрел прямо в глаза своей клиентке.
– И она стреляла на самом деле, не так ли, Дорри? А вы
участвуете в каком-то хитро разработанном плане?
– Клянусь всем святым, мистер Мейсон, я нажимала на курок.
Минерва взяла вину на себя, и я объясню вам, как это доказать, если возникнет
такая необходимость. Я боялась, что если крикну «Это налет!», даже несмотря на
холостые патроны в обойме, я все равно окажусь виновна в каком-то преступлении,
так что я решила сгладить свою вину и закричала: «Это не налет!» Большинство
свидетелей, конечно, станут утверждать, что они слышали то, что вроде бы должен
кричать человек, размахивающий оружием: «Это налет!» Однако если вам придется
проводить перекрестный допрос и вы по-настоящему надавите на свидетелей и
спросите, не кричала ли женщина: «Это не налет!», я готова поспорить, что в
конце концов они признают, что именно так оно и было. Никто не хочет выглядеть
идиотом и первым заявлять, что женщина говорила: «Это не налет!» Так устроен
человек и… в общем, никто не желает первым признавать это, однако после того,
как один скажет правду, все остальные с ним согласятся.
– Но какова ваша конечная цель? Что вы теперь от меня
хотите? – спросил Мейсон.
