Его отрезвил ужас в глазах кошечки… и матушка. Вот уж, действительно, кто подоспел вовремя!
— Ах ты… мерзавец! — Она больно ударила его по плечу, заколотила по спине. — Как ты смеешь поднимать руку на женщину?! Я тебя этому не учила!
— Мама, я только хотел, чтобы она пришла в себя…
Итан оправдывался, но не пытался увернуться от ударов. Он заслужил трепку.
— Бедняжка и так тряслась от страха, а ты сделал еще хуже!
— Мама, прекрати немедленно! Дай мне забрать Ляну…
— Мы еще поговорим о твоем поведении! Неси ее в спальню, живо!
Будь проклят тот день, когда он связался с этой девицей!
Едва он взял Ляну на руки, она неожиданно прильнула к нему и даже обняла. Ее ощутимо трясло, но, пригревшись, она успокоилась. Итан вспомнил, что говорил Марк: тепло и ласка лучшее лекарство для кошки.
— Марк…
Итан досадливо поморщился. Ляна обнимала не его, а брата. Она не открывала глаз, вот и перепутала. Наверное, в муже она видит чудовище. Еще бы… после того, как он ее ударил…
Ее испуг лишь подтвердил догадки. Ляна вжалась в кровать, едва сообразила, что рядом Итан, а не Марк. Еще и матушка суетилась здесь же, посылая прислугу то открыть окно, то принести ее шкатулку с каплями.
— Мама, оставь нас, — попросил Итан. — Пожалуйста.
Было в его голосе что-то такое, что разом пресекло все возражения. Итан никогда не использовал власть альфы против родителей, но сейчас не сдержался. Вежливая просьба лишь немного смягчила приказ. Ничего… позже он извинится. Объяснений с матушкой и отцом не избежать.
Ляна опять тряслась от страха, но все так же молчала. Зря он решил, что у нее истерика. Это приступ паники, и матушка права, он сделал только хуже.
— Успокойся, — попросил Итан, стараясь говорить тише.
Он укрыл ее одеялом, намочил платок и приложил его к горящей щеке. К горлу подкатила тошнота: он действительно ударил женщину. Ударил свою жену, маленькую глупую кошечку, которую должен защищать. Неужели он женился на ней лишь для того, чтобы исцелить уязвленную гордость?
Ляна прижимала к щеке мокрый платок и настороженно следила за Итаном.
— Я не позову Марка, — сказал он, присаживаясь на край кровати. — Учись обходиться без него. Если, конечно, ты не хочешь привязать его к себе навсегда.
— Не хочу… — прошелестела Ляна. — Не зови… те. И не говорите ему ничего. Пожалуйста… — Она чихнула, шмыгнула носом и продолжила чуть громче: — Простите, милорд. Я не хотела подслушивать.
Так вот в чем дело? Она действительно испугалась…
— Ляна, прости меня. — Итан взял ее за руку. Ледяная, как он и предполагал. — Я полагал, это приведет тебя в чувство… — Он сглотнул, прикрыв глаза. — Такое больше не повториться.
Ляна неуверенно кивнула и уткнулась носом в подушку.
— Ты искала меня?
— Марка… — призналась она. — Но вообще, я просто сбежала от вашей матушки.
— Почему? Она тебя обидела?
— Я не знала, что ей отвечать… Испугалась, что… опозорю вас. Ваше сиятельство, нам нужно развестись. Это возможно?
— Что? — растерянно переспросил Итан.
— Развод… — тихо повторила Ляна. — Он же возможен, правда? Я подумала, что вы не стали бы лишать себя наследников…
Что в голове у этой девчонки? Почему она постоянно хочет сбежать?
— Зачем тебе развод, Ляна? Ты так испугалась моих родственников? Вик — глупый подросток, избалованный и эгоистичный. Не слушай, что она говорит.
— Нет, ваши родственники… милые. Наверное, это прекрасно, иметь такую семью.
— Так в чем же дело? Теперь, когда ты моя жена, это и твоя семья тоже.
— Нет, — возразила Ляна. — Я не понимала раньше… Я здесь чужая.
— Глупости. — Итан встал. — Конечно, пока тебя не узнают получше…
— А что они узнают? — Ляна посмотрела на него и грустно улыбнулась. — Кого они узнают?
На это возразить нечего. Итан может придумать любую историю знакомства, но она не изменит того, что Ляна — полукровка, не нужная ни людям, ни клану. И леди из жены тоже… так себе.
— Тебе некуда идти.
— Я могу уйти в монастырь.
— Пожалей монахов, Ляна! Если тебе повезло в первый раз…
Итан осекся. И почему он сразу подумал о мужском монастыре? Ляне не нужно переодеваться мальчиком, чтобы стать послушницей. Она… всерьез?
Судя по дрожащим губам и глазам, полным слез, вполне.
— Развестись мы всегда успеем, — произнес Итан. — И монастырь никуда не денется. Давай попробуем иначе. Сейчас ты под моей защитой, и можешь многому научиться. Терпеть моих родственников придется недолго, вскоре мы переедем. Уверен, тебе понравится мой дом.
— Не уверена, что смогу соответствовать, — прошептала Ляна.
— Ничего, переживу. С родителями я поговорю, матушка оставит тебя в покое.
В дверь громко постучали.
— Не сейчас! — крикнул Итан.
— Чай для миледи, — произнесли за дверью. — Велели принести.
Итан не стал уточнять, кто велел. И так ясно — матушка. Он впустил в спальню горничную с подносом. Чай из трав, наверняка, самых полезных. Сладости в вазочке. Конфеты Ляне точно не повредят, пусть успокоит нервы.
— Ванна готова, а вещей мы не нашли, — сообщила горничная.
— Миледи сейчас придет, вещи я принесу, — сказал Итан.
Они не договорили, но Ляна заметно ожила. Она привстала и стащила из вазочки шоколадную конфету, засунула ее за щеку и зажмурилась от удовольствия.
Какой же она ребенок… И какой же он мерзавец, что воюет с ребенком!
— Ляна, примите ванну, — обратился он к жене, не замечая, что опять перешел на «вы». — С чаем и конфетами. Вам подадут, я распоряжусь. А после ложитесь отдыхать, поспите немного. Здесь вас никто не побеспокоит, а я тем временем улажу кое-какие дела.
— Хорошо, ваше сиятельство. — Ляна повертела головой, осматриваясь, и спросила: — А что это за комната? Ваша матушка показывала мне другую… Мне вернуться сюда?
— Да, Ляна, вернитесь сюда. Это моя спальня.
Итан не понял, отчего жена подавилась конфетой, но оставил ее, не тревожась о новых катастрофах. Кажется, Ляна разумнее, чем он предполагал. Во всяком случае, она боится его опозорить, и это убережет ее от глупостей.
24. Красивый волк
Быть леди — разумной, рассудительной, вежливой и послушной — совсем неинтересно. Ляна и раньше не хотела взрослеть, но тогда она могла позволить себе беспечность и озорство. Гулять в лесу, слушать пение птиц, ловить рыбу с Марком, греться на солнышке и смотреть на облака, плывущие в небе, а зимой хрустеть снегом по морозцу, кататься с горки в санях и играть в снежки — так она любила проводить время. Осень окрашивала ее жизнь в яркие цвета, белая зима сменялась нежно-зеленой весной в свадебном наряде, лето пестрело разноцветными красками. Ляна радовалась каждому дню и не задумывалась ни о будущем, ни о том, что когда-нибудь придется жить иначе.
