Кентаро, все еще прячась в кустах с Мэйко, дал ей знак, чтобы та не проронила ни слова.
Розыски несколько затянулись, но в конечном счете Змеи нашли, видимо, все, что на этой свалке можно было вообще найти. Монах быстрым движением указал им куда-то назад – видимо, дальнейшие поиски они должны были вести там, в глубине деревни.
Змеи поклонились с таким смирением, что Кентаро буквально не поверил глазам – неужели эти люди могли кого-то настолько уважать? Наконец они исчезли за спиной монаха, но тот по-прежнему вглядывался в святилища и фигурки.
– Можешь выходить, Дух! И ты, девушка! – закричал он. – Я вас вижу. И видел с самого начала.
Кентаро зашипел, положил ладонь на рукоять Алого Клинка. Вышел из зарослей, жестом указывая Мэйко оставаться среди листвы. Медленно приблизился и встал напротив монаха.
– Я почувствовал, что вы здесь, едва только вошел в черту леса, – сказал монах странным, словно бы измененным голосом. Кентаро лишь сейчас понял, что в ритуальных одеждах жреца чего-то не хватает. Нескольких элементов, отсутствие которых делало одежду этого человека негодной, бракованной! Ни один богобоязненный монах не позволил бы себе такой неаккуратности! Так кем же был этот человек? Ренегатом? Еретиком?
– Я тот, кто решил, что нужно идти собственным путем, – ответил монах, словно бы читая мысли Духа. – Так же, как и ты, я был вынужден сойти с моего изначального пути. Так же, как и ты, я ищу новый. И у тебя сейчас есть шанс на это, Дух. Моя госпожа с радостью примет тебя к себе на службу.
– На службу?
– Больше я не могу тебе рассказать. Не могу, пока ты не станешь одним из нас. Мы видели… Воробьи видели, как ты убиваешь наших воинов. Ты великолепный инструмент, о да! Великолепное оружие, выкованное умелой, великой рукой! Седой Пес прекрасно обучил тебя. Очень жаль, если это обучение пропадет тут, в этой грязи.
Кентаро несколько расслабился, но все так же смотрел в глаза монаха.
– Чего же ты ждешь? Что я брошу господина, которому поклялся в верности, и перейду на вашу сторону?
– Что такое обещания, данные умирающему клану? Что такое этот старик, как не умирающий слабый человек? Подумай, Дух, на самом деле ты ничего им не должен. Ровно ничего! А мы – это будущее. Твое и всего Ниппона.
– Будущее Ниппона?
– Мы способны его спасти. И мы знаем, что ты желаешь того же. Черная варварская волна может сокрушать стены крепостей, но она ничто перед силой духа. Ну так что, Кентаро, воспитанник Седого Пса? Отправишься ли ты с нами в эту труднейшую из дорог?
По-прежнему падал дождь, шумела река. Где-то вдали горели дома и страдали люди.
Мэйко, дрожа, укрывалась в зарослях.
Кентаро схватился за рукоять Алого Клинка.
– Ну и дурак!
Блеснула сталь копья! Удар был быстрым, почти неуловимым! Но Кентаро был готов к нему. Сошел с линии удара, одновременно выхватывая катану и нанося удар. Никаких колебаний, один убийственный удар. Монах уклонился полупируэтом, отступил, выставил перед собой яри и вновь ударил. Кентаро догадался об обмане – высокий удар должен был перейти в низкий. Крайне трудно уклониться и почти невозможно парировать, отбить мечом.
Но Кентаро и не планировал его отбивать.
Заколебался, чтобы противник подумал, что он купился на этот прием, чуть отступил. Тогда яри сменило направление, древко полетело вниз, целясь в левое бедро Духа. Кентаро поднял ногу, позволяя копью пролететь мимо него, а потом наступил на острие, обездвиживая его.
– Не… – воскликнул монах, но Дух не дал ему времени закончить фразу.
Воин с яри обычно имеет преимущество над тем, кто стоит против него с обнаженным мечом. Конструкция древка и наконечника позволяет выполнить много смертельно быстрых маневров, ударов, финтов, даже выпадов или контратак. Но если дело дойдет до сокращения дистанции, когда противник приблизится на длину клинка, ну что же – тогда бой заканчивается.
Кентаро рубанул мечом. Это был короткий удар, не слишком опасный, самым краешком катаны. Он разрезал одежду на груди монаха, рассек его бусы. Молитвенные бусины посыпались в грязь, а Дух перехватил рукоять меча и оттолкнулся обеими ногами так, будто хотел вбежать в противника.
Пролетел мимо него, Алый Клинок блеснул в смертельном ударе.
Белый платок, обвивающий лицо жреца, мгновенно окрасился красным, когда его облила теплая кровь из рассеченной сонной артерии. Монах сделал шаг вперед, оперся на свое копье, а потом съехал вдоль его древка в грязь.
Дух стряхнул кровь с меча, грациозным жестом спрятал клинок. Протянул ладонь Мэйко, которая все еще скрывалась в кустах.
– Госпожа, – сказал он, видя, что та робко выглядывает из кустов, – нам все еще нужно найти дорогу.
Она подошла к Духу. Ей пришлось перешагнуть еще дрожащее тело монаха, но она старалась об этом не думать. Звон оружия остался где-то далеко, на дне памяти, а здесь и сейчас были только дождь и холод.
И Дух.
Река бурлила, поглощая кровь.
Ронин свалился в грязь, истекая кровью из страшной раны на груди. Последний из Змей взглянул на Хаяи и явно заколебался. Доспехи шомиё были мокрыми от дождя настолько, что человек напоминал скорее выползшего из реки водяного духа. Самурай поднял покрытый алым меч.
– Где она? Где красная ведьма? – прохрипел он.
Противник отступил… и внезапно понял, что дальше назад дороги нет.
Потому что находящаяся за нем Пасть Кита пылала.
Неужели ее пробовали взять приступом? Трудно сказать, но, похоже, нет, поскольку оба крыла ворот были плотно закрыты. Возможно, гады действительно пытались пробраться на другую сторону, но, потерпев неудачу при штурме, просто забросали препятствие сосудами с горючей жидкостью – и подожгли.
Теперь чудо оборонительной архитектуры, которым были Кудзира-но-кучи, поглощал огонь. Ворота, караульная башня над ними, да наверняка и сложные механизмы, встроенные в ее основание, – все это пожирало пламя.
Шомиё перешагнул через конвульсивно содрогающееся тело ронина. Даже не взглянул на остальных четверых, лежащих за его плечами. Он убил их быстро, в гневе. Ему даже показалось было, что это не он движет клинок катаны, но разъяренные боги, которые его рукой решили отомстить за зло, причиненное Дому Спокойствия.
– Ведьма! Где она? – повторил он вопрос.
Противник отшвырнул свое оружие и бросился на колени прямо в грязь. Указал в сторону, на глубокое в этом месте русло реки.
– Она велела поджечь ворота, чтобы задержать вас, господин! А сама она… ушла туда! Туда!!! – выкрикнул он.
– Лжешь, пес! Там нет прохода!
– Господин… мы видели сами… я видел!..
Кицунэ это надоело.
Удар был коротким, но смертельным. Рыдания противника оборвались на полуслове. Мужчина рухнул набок, а грязь вокруг его тела окрасилась красным.
