– В таком случае моя заносчивость есть памятник поражению моей наставницы, – ответила Ака, – раз уж она не смогла меня от нее отучить…
Старуха засмеялась скрипучим смехом, поднялась на ноги и легко обернулась к своей ученице.
– Тебе тринадцать лет, дитя мое, – сказала она спокойно. – У тебя впереди еще много учебы.
– В самом деле?
– Да. – Она кивнула Воробью – «оставь нас одних». – Хотя бы в отношении этого мальчика. Почему ты не оказываешь ему надлежащего уважения? Этот ребенок много перенес, а ждет его еще больше. Ему полагается хоть немного симпатии.
Ака фыркнула. Обошла старуху и высокомерно взглянула в глаза Мудрецу.
– И с чего бы это я должна оказывать ему уважение? – спросила она. – Кто он вообще такой? Ребенок, рожденный в богатстве, никогда не испытавший голода или бедности. Все ему приносили на золотом подносе. Ни на что он не должен был зарабатывать, а трудности жизни узнает лишь сейчас. А я? Разве это не я достойна уважения, госпожа моя?
Госпожа Тишина молчала, глядя, казалось, безразлично на Алую Даму.
– Мне тринадцать лет, наставница, – продолжала Ака, – а я уже овладела навыками боя и секретами магических искусств в такой степени, что ведьмы Змей робеют передо мной! Помнишь ли ты, где нашла меня? Сирота, ребенок в холодных объятиях матери, убитой мангутами… У меня не было ничего, ничего! И, несмотря на это, я достигла столь многого, научилась большему, чем многие мои ровесницы благородных кровей… и все же это я должна оказывать уважение какому-то рожденному в роскоши ребенку?!
– Да, – коротко ответила Госпожа Тишина.
Ака сжала рукоять катаны так, что у нее побелели косточки пальцев. Она глубоко выдохнула.
– Хорошо, наставница, – ответила она наконец. – Будет так, как ты прикажешь.
Старуха повернулась и бесшумно покинула храм. Ака стояла рядом с фигурой бога, не в силах собраться и двинуться за своей госпожой.
Единственное, чего она желала, так это чтобы ее старания были оценены. Она всегда должна была быть умнее, хитрее, быстрее… а потом еще и безжалостнее всех, и все это именно для того, чтобы выжить в этом мире, который дал ей так мало шансов, а требовал так много. Разве же она, Ака, не заслуживала уважения? Если б она была великой госпожой, перед ней бы падали на колени лишь в силу происхождения – но, как сирота, дитя войны, она не могла рассчитывать на подобное обхождение, даже распоряжаясь той могучей силой, которой обладала.
А раз уж она не могла рассчитывать на уважение, то должна была возбуждать страх.
Она неохотно двинулась вслед своей наставнице. Заросшие мхом глаза Мудреца в тишине провожали Аку своим взглядом.
* * *
Хотя уцелевшие и спешили покинуть поле битвы у Гнилого Леса, они все же успели похоронить своих погибших товарищей из армии клана Нагата. Сейчас, вновь наблюдая место недавнего сражения, Кентаро и Хаяи видели наспех насыпанный огромный курган. С его вершины свисали промокшие знамена – сине-голубое с белой тройной волной клана Нагата и желто-коричневое с моном клана Кицунэ. Их окружал круг вбитых в землю мечей. Здесь спали вечным сном смелые воины клана, как самураи, так и простые асигару. Гибли, сражаясь плечом к плечу, потому и легли в общую могилу, как братья, которых связала война.
Телам Змей этой чести никто не оказал.
Убитых неприятелей оставили там, где они погибли. И теперь, глядя на место битвы, воины замечали результаты работы как погоды, так и стервятников.
Они медленно проехали полем сражения и своими глазами увидели трупы, оставленные на добычу птицам и зверям. На человеческие тела это уже было не похоже – просто завернутые в тряпки куски мяса.
Хотя было холодно и дело шло к дождю, смрад стоял немилосердный. В ноздри ввинчивался запах гниющей плоти, столь мощный, что выжимал слезы из глаз.
Кентаро замечал бледно-сизое мясо, светлые куски костей, луки ребер, целящие в небо. В тех местах, где бой был особенно яростным, виднелись целые кучи тел, из которых трупоеды начали глодать лишь часть; остальные же, бледные и раздутые, ждали своей очереди.
На лицах мертвых уже не осталось следов страданий.
Подул ветер. Тяжелые темные тучи медленно ползли по небу. Зелень и белизна ковыля заплясали в танце. Упали несколько капель, предвещая дождь.
Воины остановили коней у стены темного леса.
Кицунэ поправил лямки, удерживающие за спиной сайдак с луком, нащупал стрелы. Это было хорошее оружие, и Хаяи был рад, что снова может им пользоваться. Как самурай, он считал, что воин обязан умело владеть не только мечом и яри, но и дальнобойным оружием. Самураи древнего Ниппона в первую очередь были лучниками. Использование такого оружия несло, кроме сентиментальных соображений, также и практические. Длинный несимметричный лук сигэ-то-юми, выполненный из склеенных бамбуковых пластин и сверху залакированный, был на самом деле убийственным оружием. Выпущенная из него длинная стрела могла иногда и навылет пробить человека в доспехах, однако натяжение его требовало большего времени и значительно большей силы, чем в случае коротких луков. Так что это было оружие для мастера-лучника, который годами тренировался, чтобы не подвести в настоящем бою.
В голубых доспехах с моном клана Нагата на спине, шлемом кабуто у седла, полным комплектом дайсё на поясе, на тяжелом боевом скакуне – Хаяи выглядел действительно как великий герой прошлого.
Кентаро же для этой экспедиции решил выбрать иное снаряжение.
Легкий нагрудник пехотинца асигару, наплечники содэ, а под ними длинные рукавицы котэ защищали верхнюю часть тела. Однако Дух не стал использовать слишком тяжелые броневые пластины сендан-но-ита, прикрывающие подмышки, отказался также от неудобной для него защиты паха и бедер. Хотя они и не сковывали движения самурая, Дух все же двигался с такой скоростью, что эти элементы доспехов чаще были ему помехой, чем помощью.
Он понимал, что до умений своего учителя, Седого Пса, ему далеко. Ину почти никогда не носил доспехов… они были ему просто не нужны! Старый Дух был так быстр, что ни один противник все равно не смог бы даже приблизиться к нему.
«Неужели всему этому, и этой скорости тоже, тебя научила Госпожа Тишина, о наставник? – мысленно спросил Кентаро сам себя. – Та, с которой я сейчас хочу сразиться? Есть ли у меня хоть какие-то шансы в этом сражении?»
– Кентаро? – голос товарища вырвал его из задумчивости.
– Да, господин?
– Ну хватит уже звать меня «господин», это во-первых! Мы стоим в нескольких шагах от места, где ты спас меня и всю армию. Я еще раз повторяю… последний раз: я не твой господин, Дух. Нашим господином является Нагата Фукуро. Мы с тобой друзья. Братья.
Воин усмехнулся.
– Хорошо… брат, – ответил он наконец.
– Как ты считаешь, мы можем разбить здесь лагерь?
