Все это кого-либо, незнакомого с древними забытыми искусствами, могло привести в ужас и отвращение. Но для нее каждый кусок мяса, каждая кость, каждая личинка мухи и каждая птица были элементами головоломки, слагаемыми магии Воина Многих Лиц.
Но был здесь и иной запах, иное присутствие.
Приятный запах цветов, настолько соблазнительный, настолько чарующий, что каждый, кто его почуял, хотел погрузиться во мрак. Этот аромат был словно прекрасная, но до мозга костей испорченная женщина, что могла соблазнить мужчину своей внешностью, чтоб потом нанести смертельный удар в тот самый момент, когда он оказывался безоружным.
Ака знала, что колдуньи Змей являются живым примером именно таких женщин. Она взглянула на своих спутниц; те были старше ее, но обладали намного меньшей силой. Одетые в коричнево-зеленые кимоно, с резким вызывающим макияжем, они казались воплощением самых сладострастных фантазий любого мужчины. Эту притягательную силу они использовали совершенно безжалостно, когда раз в году, во время Чи-но Ёру, Ночи Крови, лучшие воины Змей могли выбрать себе ведьму и совокупиться с ней – а та взамен высасывала из них часть жизненной энергии, усиливая свою мощь.
Какие же глупцы эти воины, думала Ака, ведь они верили, что Чи-но Ёру является наградой для них. На самом же деле они просто приносили в жертву часть своих жизненных сил. Мало кто из них доживал до следующего года, погибая в грабительских набегах или частых у Змей поединках из-за женщин. Потому и не догадывались о том, что упоительная ночь с ведьмами означала сокращение их жизни на много лет и – за этот счет – удлинение жизни колдуний. Какая ни есть, а все же замена настоящему бессмертию для ведьм.
Ака, однако же, училась совсем другим вещам. Она знала, что, когда вырастет, не будет телесно общаться с мужчинами; считала это отвратительным. О нет, ее сила не зависела от использования чужих физических потребностей. Вовсе наоборот! Самообладание, дисциплина – вот ключи к настоящей силе. Этому ее учила Госпожа Тишина.
Она обернулась, еще раз взглянула на ведьм и растянула карминовые губы в презрительной улыбке. Они знали, о да, знали, что эта девчонка располагает большей силой, чем они! Знали, что ее сила со временем достигнет таких высот, о которых они не смеют и мечтать! И именно поэтому они должны были неукоснительно выполнять приказы этого… этого ребенка!
А сейчас ребенок потребовал проводить его в пещеру, в которой проживал Субэтэ-но-као-но-сэнши – Воин Многих Лиц.
– Оставайтесь у входа! – бросила она ведьмам и вошла в темноту одна.
Ее глаза сразу же приспособились к мраку, зрачки засветились белым. Она услышала многоголосное пение; сжала левой рукой рукоять своей катаны и вошла глубже.
Грот был огромным… и пустым. Хотя при входе можно было предполагать, что он будет наполнен людскими и животными останками, но на самом деле все было совсем не так. Пещера была огромным природным залом, в центре которого стояла укрытая мраком фигура. Укрытая мраком, поскольку это существо магическим образом скрывало свою сущность даже перед усиленными чувствами девочки.
Ака сделала несколько шагов через пустое пространство… пустое ли? Пожалуй, не абсолютно – каким-то краем сознания она понимала, что пустота лишь иллюзия, что Воина Многих Лиц окружает целый рой невидимых, пребывающих словно бы на другом ментальном плане душ, духов и других нематериальных существ.
Субэтэ-но-као-но-сэнши склонился перед ней. Хотя он и располагал сравнимой мощью, равными они все же не были – это он служил, а она отдавала распоряжения.
Она присмотрелась к созданию. Его тело все еще покрывала магическая тень, но кое-что заметить ей все же удалось – кривые ноги, худые и тоже искривленные руки, непривычно выгнутая нагината в них, на которую Воин опирался как на посох. Большой горб… нет, не горб! Это были головы! Семь сросшихся друг с другом, не до конца сформированных голов торчали из хребта чудовища, как голова пловца торчит из воды. Глаза смотрели на Аку, одни со страхом, другие с беспокойством, а какие-то и с интересом. Девочка знала, что в каждой из них находится свой разум, сросшийся с разумами остальных. Результатом являлось единое, хоть и полубезумное, но все же могучее создание.
Воин что-то пробурчал, пытаясь сформировать звук своими деформированными губами.
– Да, я пришла за советом, – ответила Ака на незаданный вопрос. – Моя госпожа… моя наставница много говорит о смирении, выдержке и понимании своего места в мире. Неужели она и вправду считает, что сын старого Нагаты более ценен, чем я?
Ответом были нечленораздельные звуки – бурчание, взревывание.
– Так, значит, ты разделяешь ее мнение?
Огромное уродливое тело неловко задвигалось. Волна мыслей и чувств рухнула в разум девочки, заполняя его, без малого выбивая из черепа.
Прошлое, настоящее и будущее слились воедино. Она увидела разные временные плоскости, как запутанное сплетение, настоящую паутину событий и возможностей. Вот только в конце все эти альтернативные временные линии вели лишь к одному итогу. Уничтожению Ниппона. Разве что…
Она даже попятилась.
– Это значит… она действительно права! Этот мальчик… да, да, теперь я понимаю!
Она снова приблизилась к существу, протянула руку и мягко положила ладонь на один из черепов Воина. Погладила редкие сальные волосы.
– Только взгляд в тот мир, с которым ты связан, принес ответ… предназначением этого ребенка… является смерть!
– Госпожа!
Она резко обернулась.
У входа в грот стоял одетый в черное стройный мужчина, воин с лицом, закрытым платком.
– Моя госпожа прислала тебя, Воробей? – спросила Ака.
– Нет, я явился по собственной воле. С предупреждением.
– Говори!
– Дух прорвался в наши крепости, убивает наших людей и входит в долину все глубже. Скоро он будет здесь. Мы видим его, даже сейчас.
«Ого! Не сомневаюсь!» – подумала Ака. Воробьи ее госпожи обменивались чувствами и ощущениями – то, что видел один, видели и все его братья.
– Должны ли мы его… – спросил воин.
Ака оборвала его быстрым жестом.
– Нет! – приказала она. – Вы останетесь со мной. Вы и мои ведьмы. – Она взглянула на Субэтэ-но-као-но-сэнши. – Друг мой, тебя посетит один Дух. Покажи ему то, что показал мне.
Чудовище покорно склонило головы.
* * *
Он очистил меч от крови и убрал его в ножны. Потом присел у стены на изящном, явно похищенном из какого-то поместья сундуке, прикрыл глаза и дал себе несколько минут отдыха.
Мышцы горели огнем, пальцев он почти не чувствовал, а ноги были словно из ваты. Он убил по дороге сюда так много людей, что давно сбился со счета. Но многих он и пощадил, позволяя им бежать в боковые коридоры высеченных в скалах крепостей или же просто исчезнуть в туманах долины.
